Книга преображения
Глава седьмая
Мать протянула ему круглый подносик с горкой бутербродов из белого хлеба.
— Майло, не снесешь это вниз, к Лобби?
Ему показалось, что тут, наверное, целых двадцать или тридцать сэндвичей, нарезанных треугольниками, с различной мясной начинкой, аккуратно уложенных кругами, — будто для раздачи на офисной вечеринке или посреди рабочего дня.
— Это все — для него одного?
— Ну, он же у нас растет, — ответила бабушка.
— Прости меня, бабушка, но ему уже сорок стукнуло!
Бабушка заговорила с его матерью на своем языке, и они обе чему-то рассмеялись.
— О чем это вы? — полюбопытствовал Лоример.
— Она говорит: «Если мужчина ест слишком много рыбы, значит, ему не хватает мяса».
— Ну, ступай, Майло, ступай. Лобби не любит долго дожидаться завтрака.
Из прихожей он увидел отца, которого осторожно вдоль стен комнаты выгуливала Комелия, нежно поддерживая под локоть. На отце был синий блейзер со значком на нагрудном кармане и голубые штаны. Его седая бородка была недавно подстрижена, а розовая кожа вокруг гладко выбрита.
— Смотри-ка, пап, вот Майло, — сказала Комелия, когда, завершив круг, они дошли до распахнутой двери в холл. Ясные, в морщинках, отцовские глаза заморгали, вечная улыбка оставалась будто приклеенной. — Помаши ему, Майло.
Лоример поднял руку, подержал ее пару секунд, потом снова опустил. Все это чертовски грустно, подумал он. Просто отчаяние берет. Комелия вновь увела отца, и тот засеменил шаркающими шажками.
— Ну, все в порядке? Привет, папочка. Смотри-ка, Майло здесь. — Откуда-то беззвучно появилась Моника и подошла к нему. Взяла один из Слободановых сэндвичей. — Язык? — удивилась она, жуя бутерброд. — С каких это пор ему готовят язык?
— Он вроде в хорошей форме, — кивнул Лоример в сторону отца. — Как у него со здоровьем?
— Ему шестьдесят пять лет, Майло, и не все с ним так гладко, как хотелось бы.
— Что это значит?
— Скоро придет врач. Нам кажется, ему нужна небольшая клизма.
Лоример понес Слободанов поднос вниз, а потом через дорогу, направляясь к двери офиса «Би-энд-Би». Дул порывистый холодный ветер, неся с собой мелкий моросящий дождь, и Лоример прикрывал ладонью круглую горку сэндвичей, чтобы их случайно не подхватил сильный ветер. В офисе, готовя счета, сидела перед компьютером Драва, а позади нее, на засиженных, лоснившихся диванах отдыхало человек шесть водителей — они читали газеты и курили. Раздался гул приветствий.
— Майло.
— Привет, Майло.
— Здорово, Майло.
— Дейв, Терри, Мохаммед. Привет, Трев, Уинстон. Как дела?
— Отлично.
— Прекрасно.
— Майло, ты на свадьбу собрался?
— Это Муштак. Он новичок.
— Привет, Муштак.
— Это младший братишка Лобби.
— Единственная башка в семье.
— А ну, дай-ка мне Лоббин сэндвич, — сказала Драва, сняв очки и крепко ущипнув себя за переносицу. — Как дела, Майло? Выглядишь немножко замотанным. Совсем заездили на работе? Зато очень элегантен, надо признать.
— Да ему бумажник тяжело таскать, ха-ха! — вставил Дейв.
— Все в порядке, — успокоил Лоример. — У меня встреча в городе. Услышал, что папе нехорошо, вот и решил заскочить.
— У него жуткий запор. Совсем беда. Ничего не выходит. Черт возьми, да ведь это язык!
— А ну-ка, убери свои грязные лапы от моего завтрака, — проворчал Слободан, выходя из контрольного помещения. — Трев, давай-ка, за работу! Мохаммед? Отвезешь посылку в «Тел-Трэк». Как поживаешь, Майло? Выглядишь немного усталым — да, Драва?