Лоример пожал руку с золотой цепью.
— Мистер Хьюм, — старательно выговорил он. — Здравствуйте. Я — Лоример Блэк.
— Омэ, — проговорил тот с легким гортанным призвуком в начале слова. — Конечная гласная произносится.
Извинившись, Лоример произнес его имя правильно. Был заказан и принесен кофе, и они начали переговоры.
— Этот пожар нас просто уничтожил, — сказал Гейл. — Мы в шоке. Правда, Франсис?
— Для нас это серьезная неприятность. Для наших дел его последствия… как бы это сказать…
— Катастрофичны.
— Именно, — подтвердил Омэ. У него был легкий акцент — псевдоамериканский, подумал Лоример. — Иск уже предъявлен, — продолжал Омэ. — Полагаю, что все в порядке, — добавил он, прекрасно зная, что все далеко не в порядке.
— Боюсь, что нет, — грустным тоном сообщил Лоример. — Выяснилось, что пожар в «Федора-Палас» был устроен намеренно. Это был поджог.
Гейл и Омэ пристально поглядели друг на друга: глаза просто источают неподдельную тревогу, отметил Лоример.
Он продолжил:
— Поджог устроили ваши субподрядчики — Эдмунд и Ринтаул, потому что хотели избежать выплаты штрафа за просрочку. Разумеется, сами они всё категорически отрицают.
Удивление Гейла и Омэ возрастало. Лоример догадывался: они хотят дать волю словам, начать ругаться и кричать, но какая-то интуитивная глубочайшая осторожность не дает им рта раскрыть. Они снова поглядели друг на друга, будто дожидались какой-то недостающей подсказки: атмосфера в комнате делалась мрачновато-серьезной, ставки росли каждую секунду.
— Так это был поджог? Вы уверены? — наконец выдавил из себя Гейл, изображая озадаченную улыбку.
— Такое происходит сплошь и рядом. Неделя или две задержки — это все, что им нужно, и статья о пени аннулируется. Форс-мажор, и все такое. Но беда с «Федора-Палас» в том, что пожар разбушевался и вышел из-под контроля. Хватило бы легкого ущерба в спортзале — у них и в мыслях не было спалить пять этажей и все прочее.
— Но это же чудовищно. Что это за люди? Им место за решеткой. Черт возьми!
— Они всё отрицают.
— Вы должны преследовать их, — с жестокостью проговорил Омэ. — Судить их. Уничтожить их. Раздавить и их, и их семьи.
— А уж это, мистер Омэ, не наше дело. Это уже ваше дело.
Наступило молчание. Омэ стал проявлять признаки неподдельной тревоги, нервно потирая руки, так что потные ладони издавали неприятный хлюпающий звук.
— Вы сказали, что это некоторым образом затронет выплату по иску, — закинул удочку Гейл.
— Боюсь, что это так, — ответил Лоример. — Причем весьма существенным образом затронет. — Он выдержал паузу. — Мы ничего не собираемся выплачивать.
— Но дело же не в несогласии с суммой выплаты? — по-прежнему вежливо спросил Гейл.
— Нет. Просто, по нашему мнению, дело перешло в разряд уголовных. Это уже не обычный иск по делу об ущербе, нанесенном пожаром. Один из ваших собственных подрядчиков намеренно уничтожил значительную часть здания. Вы должны понять: мы же не можем поощрять поджигателей. Тогда весь город заполыхает.
— А что говорит полиция?
— Не имею никакого представления. Эти выводы — результат нашего собственного расследования, которое мы провели по поручению вашей страховой фирмы. — Лоример сделал паузу. — И в данных обстоятельствах у меня нет иного выбора, кроме как порекомендовать им — то есть «Форту Надежному» — не удовлетворять данный иск. — Он снова выдержал паузу, изобразил едва заметную грустную улыбку. — До тех пор, пока по этому делу не будет принято удовлетворительное решение. На это может уйти много времени.
Гейл и Омэ снова взглянули друг на друга; Гейл изо всех сил пытался сохранить самообладание.
— Но вам же в конце концов придется что-то выплатить. Боже мой, да вы хоть видели, какие взносы мы внесли?
— Сумма взносов не имеет никакого отношения к нашей фирме. Мы просто оцениваем и возмещаем убытки. И наш совет состоит в том, что, поскольку данное дело имеет уголовный характер, было бы в высшей степени неблагоразумно…
Еще некоторое время разговор продолжался в том же вежливо-враждебном духе, однако подтекст — Лоример был в этом убежден — становился для всех совершенно ясным и понятным. Затем его попросили выйти из комнаты, и проворная почтенная дама, которая даже не старалась скрыть своего крайнего к нему отвращения, принесла ему чашку чая. Спустя двадцать минут Лоримера вновь пригласили войти; Омэ тем временем куда-то исчез.