Он увидел, что за ним — вернее, параллельно ему, по другой стороне улицы — идет Ринтаул. Ринтаул держался с ним вровень, стараясь попасться ему на глаза, а когда их взгляды встретились, вместо приветствия сделал в его сторону резкий агрессивный жест, каким обычно подзывают такси. Лоример с неприятным чувством остановился, говоря себе, что именно на это и был нацелен такой жест, и огляделся вокруг: на улице было тихо и спокойно, лишь несколько ранних прохожих спешили домой с газетами и бутылками молока. Но не набросится же на него Ринтаул прямо здесь, не сделает ничего неподобающего? Это было бы верхом безрассудства — или отчаяния. В крайнем случае можно натравить на него Юпитера.
Ринтаул устремился ему навстречу через улицу. На нем было тонкое кожаное пальто, явно недостаточно теплое для сегодняшнего прохладного, даже морозного утра, а лицо его в косых и низких лучах солнца казалось бледным и озябшим. Лоример не произес ни слова: он решил, что Ринтаул должен сам с ним заговорить.
— Я хочу, чтоб ты первым узнал, Блэк, — начал Ринтаул. Голос у него был несколько запыхавшийся; он встал перед Лоримером, переминаясь с ноги на ногу и делая беспокойные движения. — «Гейл-Арлекин» судится с нами, обвиняет в преступной халатности и нанесении ущерба.
— Мистер Ринтаул, это их решение, а не наше.
— Дальше — больше. Они придержали все деньги, которые были нам должны. Не платят за прошлую работу. Так что наша компания, можно считать, обанкротилась.
Лоример пожал плечами:
— Это ваши с ними дела.
— Да, но это ты, черт подери, им доложил!
— Мы сделали обычный доклад.
— И за сколько удалось уломать «Гейл-Арлекин»?
— Это конфиденциальная информация, мистер Ринтаул.
— Мы разорены. Мы вылетели в трубу. А ты представляешь, Блэк, что это значит? Знаешь человеческую цену? Дино — семейный человек. У него четверо малышей.
— Боюсь, так оно всегда и происходит, когда поджигаешь дорогие постройки.
— Но мы же не думали, что огонь так… — Тут Ринтаул умолк, слишком поздно сообразив, что в подобных обстоятельствах полупризнание стоит полного. Он облизал губы и с ненавистью посмотрел на Лоримера, потом оглядел улицу — в одну и другую сторону, как будто искал пути к бегству. Или оружия, подумал Лоример, чем бы меня оглушить. Блуждающий взгляд Ринтаула наконец остановился на Юпитере, который все это время терпеливо сидел у ног Лоримера.
— Твоя собака? — спросил Ринтаул.
— Можно и так сказать.
— Никогда в жизни не видел более потрепанной и жалкой псины. Почему ты не заведешь себе нормальную собаку?
— Его зовут Юпитер.
— Ты за это дорого заплатишь, Блэк. Так или иначе, ты — ты, приятель, — здорово поплатишься за то, что с нами сделал. Я тебе…
— Еще одна угроза, еще одно грубое слово, — и мы будем преследовать вас в судебном порядке, — прервал его Лоример, намеренно повысив голос, чтобы его могли слышать случайные прохожие, а затем приступил к стандартным оборотам, которые были отработаны в «Джи-Джи-Эйч» на случай любых публичных словесных угроз (обороты эти непременно нужно было произносить от первого лица во множественном числе). — Вы не можете нам ничем угрожать, мистер Ринтаул. Нам все про вас известно, мистер Ринтаул. Вы, наверное, не представляете, сколько адвокатов работают на нас? Если вы хоть пальцем нас тронете, если вы снова начнете нам угрожать, мы всех их натравим на вас. И тогда вам точно настанет конец, вы будете окончательно уничтожены. Вам придется иметь дело с законом, мистер Ринтаул, — не со мной, а с законом. С нашим законом.
Лоример увидел слезы в глазах Ринтаула — слезы отчаяния и бессилия. Или, может быть, это невольная реакция на порыв пронзительного ледяного ветра? Ринтаул колебался, понял Лоример, желание отомстить заглохло, его зажали две противонаправленные силы — собственная ярость, желание нанести удар, с одной стороны, и внезапное осознание страшного могущества тех, кто стоит за спиной Лоримера, с другой.
Ринтаул повернулся и зашагал прочь, странно приподняв одно плечо, как будто у него была кривая шея. Лоример ощутил нечто вроде жалости к нему: мелкий воришка, столкнувшийся нос к носу с настоящим матерым преступником; начинающий грабитель, наскочивший на чемпиона мира по кик-боксингу. Странным образом Лоример и себя почувствовал запятнанным. Он редко прибегал к формальным контругрозам, обычно его отлаженный образ действий делал это попросту излишним; но сейчас он ненадолго соприкоснулся с миром Ринтаула, с миром, где «одна собака пожирает другую» или, скорее, большая собака пожирает малую, — и, схлестнувшись с ним на равных, заговорил на том языке несправедливости и неправедности, которым Ринтаул владел в совершенстве.