— Полковник Тацукава! Почему ты повёл своих солдат на верную смерть, а не в битву? — грозно хмуря брови, спросила она.
Он долго молчал, таращась куда-то в сторону её левого бедра.
— Простите, Ваше Высочество, я слишком увлёкся…
— Увлёкся⁈ — нет, с самураями надо говорить более простым языком.
— Да, госпожа, — он говорил медленно, будто с трудом вспоминая обороты почтительной речи: — Понимаете, горячка боя… я захотел личной славы, сам убить множество противников, и… — он упал лицом в снег, и заревел.
— Да даже я, хоть в десятки раз знатнее, чем ты по сравнению с простым солдатом, за свою атаку убила только одного. Ты хотел меня превзойти?
— Но… — он посмотрел на разбросанные по снегу трупы со следами ударов «Сосновой ветки».
— А этих мне пришлось убить, потому что ТЫ не выполнил свою часть, погнавшись за подвигами! Кто ты, командир или простой солдат?
— Командир… — прохрипел он.
— Больше нет. Я разжалую тебя в самый низший разряд рядовых. Сорвите с него все знаки отличия, и позовите остальных офицеров! За то, что ты опозорился под моим командованием — ты останешься в своём полку, чтобы каждый видел и знал, какая чаша позора ждёт того, кто предпочел жажду убийства — своим обязанностям командира! — ошельмованный полковник поднял взгляд — только для того, чтобы увидеть, как она грациозно повернулась, и по-женски вильнув бёдрами, вышла из его поля зрения. Ну вот, а хотел…
Военачальница
…Один из демонов-телохранителей могуче повернулся в седле, и поманил рукой выстроившихся неподалёку офицеров. Генерал Метеа оглянулась, и по-суккубьи покачивая бёдрами, пошла к ним навстречу, мысленно отвергая тех, кто слишком очевидно реагировал на женские чары. Они выровнялись, и юная воительница, перейдя на мужской шаг, прошла вдоль строя, заглядывая в лица.
— Кто?
— Акира Оно, командир десятой сотни!
— Как получил ранение?
— Убил троих одним ударом — двух сразу насмерть, а третьего не совсем! Вот он и достал!
— Ладно, ври дальше… Кто⁈
— Сабуро Кавабата, командир третьей!
— Родственник⁈
— Никак нет, я из Нагасаки, с Западных Островов!
— Что с рукой⁈
— А это вы меня, Ваше Высочество, нагинатой, когда махали!
Все рассмеялись, даже принцесса.
— Извини… Ты кто?
— Кодзи Ибараки, временный командир седьмой сотни.
— Временный?
— Ну, настоящего командира вчера убило, а меня ещё не назначили.
— Назначаю. Где оружие?
— Пытался дуло пушке заткнуть, да вот, промахнулся…
— Хм… Молодец. Не врёшь⁈
— Никак нет, Ваше Величество!
— Ну, так я тебе и поверила… Ладно, слушайте, восьмой полк! Назначаю Кодзи Ибараки вашим новым командиром! — и самому счастливому самураю: — Как только вас сменят, подходи к генералу Мацукаве за приказом. Обещаю, что уже сегодня вечером будет. Ладно! Коня мне! — приказала она суккубам, и, отдав последние распоряжения, покинула копейщиков вместе с эскортом.
Полку приказали перегородить дорогу блокпостом и разбить лагерь — крылатая часть могла патрулями накрыть большой район, так что их одних было более чем достаточно. Оставалось подтянуть к ним в пределы досягаемости тяжелые части авангарда, чтобы, если враг пойдёт на прорыв, было кому выдержать удар. Связь слегка барахлила (флот, затруднённый работающей планетарной обороной, с трудом вставал на стационар), поэтому, решив отдохнуть в седле, а пообедать в следующей части, Мацуко отправилась лично.
Всю дорогу и короткие остановки с ориентированием в гладкой, белоснежной пустыне, Сакагучи был молчалив более чем обычно, и, наконец, когда они закончили турне по передовой, и взяли курс на наконец-то организовавшуюся Ставку, бывшая маленькая принцесса подвела к нему коня и прямо спросила, глядя в лицо снизу:
— Ты чем-то недоволен во мне, так⁈
Глаз с оранжевой половины лица смотрел осуждающе.
— Нет, ты говори! Я опять «плохо себя вела»⁈
— Вы мой командир. Вы не можете «плохо себя вести».
— Ха! Тоже мне нашел… — она осеклась, с ужасом услышав, что говорит маминым голосом! Даже руку подняла, будто в ней веер! Может…
— Нет, не говори, что пойдёшь исполнять мой любой приказ. А вдруг я прикажу резать и топтать младенцев⁈
Воин с жутким равнодушием посмотрел на своего генерала:
— Плёвое дело…
Кадомацу покачала головой:
— Нет, ну… знаешь-таки… Ладно, сотник или полковник⁈
— Полковник.
— И что с ним? Я не Злата, мыслей читать не умею!
— Это ваше право.
— Что мне надо было, голову ему рубить, что ли? Говори! Можешь на «ты», разрешаю!