«Вот мой флаг — чёрный фон и зелёные сосны.»
Вот так всё и начиналось. Честно — тяжелее характера Третьей Принцессе встречать не приходилось. Господин Сакагучи мало того, что был молчалив и нелюдим, столь гипертрофированного чувства справедливости, наверное, не было ни на одной из планет Адских миров. Он был строг и к себе и к окружающим — любое нарушение правил, сколь-нибудь малость неподобающее поведение вызывали у него резко отрицательную реакцию. И не то что бы он начинал кричать и указывать — нет, для этого он был слишком уравновешен, нет, узрев порок и небрежение, он замыкался в себе и ходил следом за грешницей этакой молчаливой горой, объявляя бойкот всему миру. Ладно бы ничего, если бы он был просто знакомым, но от этой молчаливой горы порой зависели ежедневные планы и сама жизнь! Одним фактом своего присутствия господин Сакагучи сделал примерным поведение маленькой принцессы. Её эта его бескомпромиссность просто из себя выводила, — а суккубы смеялись, говорили: «Сама же такая!». «Вовсе нет!» — конечно, дочь императора старалась серьёзно относиться к делам, но всё же любила находить во время них повод для маленьких слабостей, которые совершенно не понимал суровый старший хатамото.
Генерала Мацукаву он так и не простил, в отличие от своей госпожи. Метеа примирилась и часто беседовала с этим опытным воином в последние недели на Нэркэс — а он всякий раз демонстративно покидал помещение, едва только бывший предатель показывался на пороге, причем, уходя, специально старался задеть самурая ножнами, наступить на ногу — ради повода к драке, которого не страдающий вспыльчивостью Мацукава ему никак не давал. И только по-доброму посмеивался над всеми попытками его разозлить. (Разумеется, принцесса бы им не дала — генерал нужен был ей как полководец, а Сакагучи — как верный меч, и ни тем, ни тем, жертвовать она была несогласна. Хотя, поставила бы на Сакагучи, который на мечах уступал только Мамору и Императору) В конце концов, хатамото понял тщетность своих усилий, и стал просто игнорировать командира авангарда, не забывая, впрочем, буравить осуждающим взглядом свою госпожу, едва та обращалась за советом к Мацукаве.
А что должна была объяснять ему бедная принцесса? Что она простила предателя только потому, что он показался ей похожим на неё — своим этим бесконечным поиском судьбы, предназначения, метаниям от одного хозяина к другому⁈ Просто ему не повезло, как ей, и он не встретил свой единственный путеводный свет… Сказать — и рассказать про Тардеша, про ЕЁ Путь, её глупые мечты?.. Бросьте… Она не сумасшедшая… Он на то, что она Дни Удаления не особо строго соблюдать стала, уже косо смотрит, а что он сотворит с её нежными сердечными тайнами⁈ Подружки-суккубы смеялись, когда она сталкивалась с ним по вопросам, касающимся драгонария — оба молчат, набычившись, ни слова! — ну разве не может он понять, что если она поступает так, а не иначе, то у неё свои причины, которые она не может объяснить! А он обижается… После таких сцен, стократ тяжелющих, чем любое сражение, она сидела, переживала, покрывалась пятнами и спрашивала у телохранительниц: «Ну что же с ним делать!». А сёстры Ануш, для которых, со стороны, это всё было безумно смешно, (а может, и правда так), шутили: «Выходи за него замуж!».
Нет… Если уж мерить, то в очереди господин Сакагучи был предпоследним мужчиной на эту роль — как сама определила принцесса, за то, что слишком был на неё похож. Первым же, конечно, стоял Тардеш. Вообще, эту очередь и номера в ней придумали суккубы, и их рекомендации носили столь же дразнительный характер, как и подначки фрейлин дома. Они вообще, без каких-либо стеснений сватали ей всех мужчин, сколь-нибудь подходящих по возрасту (и неподходящих тоже!), нисколь не стесняясь даже наличием в поле зрения возможных соперников. Хотя, чаще всего доставалось Сакагучи и Томинаре. И если Сакагучи в своём мнении насчёт целомудрия был даже принципиальнее объекта сватовства, и просто цыкал зубом на все попытки, то вот Томинара…
…Томинара — это была проблема…
Юный генерал
…Изучая бумаги брата, Кадомацу заметила чёткую тенденцию к замене молодёжи на более опытных, старших по возрасту командиров. Один лишь уважаемый сын казначея нарушал её, поднимаясь с младшего командира до генерала рода войск — что, кстати, удивительно для столько короткой кампании. Но неудивительно для такой фамилии…
…В истории Края Последнего Рассвета со времён Первой Династии всего четыре рода давали полководцев, за всю жизнь не проигравших ни одного сражения — Цукимура, Явара, Томинара и Ояма. Род первых императоров — Идзумо, даже и близко к ним не стоял. Конечно, по «качеству» военачальников трудно было сравнивать, потому что они по большей части не воевали между собой (разве что Явара и Ояма — при объединении планеты), но дом Томинара заметно выделялся среди них одной особенностью, вызывавшей минимум удивление, а то и смех, если вы были особо невоспитанны…