— Я думаю, — осторожно начала она, чтобы не обидеть, в общем-то, дружелюбно настроенного к ней пашу: — Что на поле боя больше решит то, насколько я смела, и насколько владею полководческим искусством, а не то, насколько нежен мой голос или привлекательно лицо.
— Отваги тебе не занимать, — усмехнулся старый ракшас, поднимаясь с подушек, и садясь напротив гостьи: — Ох, сколько думал — «доставит этот храбрец седых волос в твою бороду», когда ты ещё фланговым копейщиком была, пряталась от меня! Только вот не знал, из-за чего мне эта седина придёт! Воистину, пути Аллаха неисповедимы!
— Так будут приказания, командир⁈ — сидя, низко поклонилась Третья Принцесса.
— Ступайте, эмир, и познакомьтесь со своим полком. Завтра — на совещание штаба!
— Да я и так всех знаю… светлейший паша.
— Ты-то знаешь, а они тебя, такую красивую — нет. Покажись, наберись солидности, авторитета. Чтоб они, когда скомандуешь, от звука твоего голоса рукой за оружием тянулись, а не в шаровары.
Демонесса нахмурилась. Паша кивком одобрил сердитый и серьезный вид. Она встала, поклонилась, придержав меч, и повернувшись кругом, вышла из палатки. С тем же серьёзным и суровым лицом встретила толпу адъютантов и слуг, которые галдели так, что, наверное, перебудили пол-лагеря.
— А, вот и слуги Махмуд-эмира! — раздался голос паши, который соизволил выйти из своего логова: — Госпожа принцесса — ваш новый командир, смотрите, служите ей во сто крат лучше, чем служили своему прежнему господину.
— «Эмир Метеа», Азиз-паша, а не «госпожа принцесса», раз уж так.
— Да будет так, — согласился генерал: — Эмир-ханум Метеа. Распоряжайтесь слугами и рабами Махмуда как собственными. Когда надобность в них исчезнет, мы отошлём их домой его семье, — и вернулся в свою палатку.
Продолжая сохранять серьезную мину, она бросила ему вслед только взгляд исподлобья и легко вскочила на коня. За спиной услышала шепот знакомых голосов: «Это Яван, да⁈». Да, паша прав — все заслуги бравого башибузука не в счёт, и бывших друзей придётся заново приучать к её новому виду.
Шатры командиров полков были ниже и непосредственно примыкали к палаткам простых солдат. Их разделял плац, по одну сторону которого разбивали палатки рядовые, по другую — селился эмир, кази, писарь, мулла, полевая кухня и каптенармус. Кузня и госпиталь у дивизии была общая — первая по причине малого количества оружия, второй по причине малого количества лекарей. Эмиру, кухне, мулле, и писарскому обозу полагались лошади, но их предпочитали подковывать на месте, крикнув: «эй, есть кто кузнец!», чем таскать через весь лагерь к дивизионной. Всё равно среди башибузуков всегда находился не один, так другой коваль.
Шатёр эмира всё равно был самый большой — кроме жилища он ещё служил и для совещаний в ночь и непогоду, да и некоторая роскошь требовалась для статуса. Прямо перед ним Метеа остановилась и, спрыгнув с коня, обратилась к свите эмира:
— Будем знакомы. Меня зовут Метеа Явара, и отныне — я ваш новый эмир, — хатамото брата синхронно спешились за её спиной, лязгнув доспехами: — Многие из вас знали меня раньше как Явана Бешкента, и могу уверить, что во многом я осталась им же.
Кто-то из ракшасов шепнул какую-то сальность. Задние ряды загоготали, те, кто был ближе, сдержались. Лица были в основном незнакомые — рядовые башибузуки старались не связываться со свитой эмира, и за полгода они так и не познакомились. Что же, может это и к лучшему.
— А те, кто забывается, что я всё-таки офицер, — возвысила она голос, без труда перекрыв хохот: — Тех я смогу призвать к ответу лично! — она взялась за рукоять «Сосновой Ветки», но в противоположность грозному тону слов, жест вышел каким-то нерешительным. Кадомацу посмотрела не свою руку — нет, какие бы слова не прозвучали, она никогда не обнажит этот меч по такому поводу…
Чтобы сдержать внезапно нахлынувшую волну чувств, маленькая принцесса обратилась к ближайшему барабанщику:
— Вот ты… — голос внезапно сдал, она сглотнула и продолжила нормальным тоном: — Как тебя зовут⁈
— Саддам-бек, эмир-ханум, старшина барабанщиков.
— Отлично. Какие твои обязанности?
— Ну… следить за порядком среди музыкантов… ну… Следить, чтобы они играли одну музыку, а не разные, ну… исполнять приказы эмира.
— Ну и хорошо. Не думаю, что в вашей работе что-то изменится, эфенди Саддам. То же относится и ко всем остальным!
Она развернулась на каблуках лицом к палатке. Несколько старых слуг Махмуда, не пришедших даже по зову паши, встречать нового эмира, стояли за спинами хатамото, и неодобрительно поглядывали на расхозяйничавшуюся тут новенькую. Девушка прошла мимо них, и осторожно, придерживая верх причёски (чтобы не дай Будда, не стать причиной пожара), заглянула внутрь шатра. Увиденное её не обрадовало, поэтому, выйдя спиной вперёд, она сразу же приказала: