— Самураев поставь, коли его сдувает. Он кто, лучники⁈
— Кавалерия!
— Хотелось бы мне посмотреть, какой из него кавалерист! Пусть в гости заходит!
— Он боится! Опять ты ему нос сломаешь…
— Будто там осталось, что ломать… Пусть не трусит! Какой в конце концов мужчина… Кстати, сейчас пусть зайдёт — я его со Златой познакомлю! Знаешь, это такая особа…
— Знаю, знаком. Кстати, где она?
— Да вон, в моей палатке.
— Э-э-э… Знаешь что, госпожа младшая сестра, пошли-ка в другую сторону!
— Ну, пошли… — они развернулись и пошли прочь от Златы. Кадомацу несколько раз заглядывала с улыбкой в лицо брата, но всё-таки не выдержала и рассмеялась:
— Ой, не могу, ты что, её в самом деле боишься⁈
— Ты ещё хорошо не знаешь эту особу, из всего флота только господин драгонарий её и может вынести! А мне пока что… Не вижу спешной надобности видеть госпожу полковницу!
Принцесса озорно спрятала улыбку в капризной гримаске, и заметила:
— Сам-то хорош, не мог никого поразговорчивее Сакагучи ко мне приставить!
— Ничего, зато он не позволит тебе никакой дурью заниматься.
— Но он совсем не разговаривает! — воскликнула принцесса и огляделась.
Сакагучи в числе остальных десяти телохранителей наследника присутствовал при их разговоре, но, как образцовый самурай, пропустил все мимо ушей.
— Потерпишь! — отрезал старший брат.
…Они ещё долго бродили по берегу, иногда отвлекаясь на красивую панораму здешних мест. Метеа радовалась, хвастаясь перед братом своими идеями, стараниями строителей и башибузуков уже начавшими осуществляться, а Мамору радовался, что у него такая умная сестрёнка…
Возвращение суккуб
Назавтра наконец-то приехали долгожданные гости: день начался с того, что Злата надумала устроить демонессе урок волшебства. Вернее Злата не то чтобы «надумала», принцесса сама напросилась — узнав от брата, что нага входит в число близких друзей Тардеша, она сама «смазала лыжи» в том направлении, потратив весь вечер на девчачью болтовню. Змея была польщена, ну и за делом они дошли до магии. Вот принцесса и предложила колдунье, в качестве пробного камня, потренировать её по волшебству. Та смерила новую подругу взглядом, и согласно кивнула:
— Ладно. Только сразу предупреждаю: не строй из себя крутого аса — по сравнению со мной ты… — демонесса не успела понять, что за мантру она произнесла: — … сущее дитя…
Одежды девушки вдруг стали просторнее, пояс соскользнул до бёдер, выронив меч, она глянула на свою руку, и увидела, как та стремительно уменьшается в размерах. Доспехи отяжелели и соскользнули с плеч, ослабевшие ноги не выдержали, и она упала на четвереньки, чуть не утонув в шелках собственных одежд. Воротник доспеха больно стукнул по макушке, и раздался звонкий смех наги:
— Сейчас обратно…
Конечно, одежда пришла в полный беспорядок, не говоря о доспехах. Хорошо, что она не красилась в лагере. Когда она проходила через младшее детство, просто вышагнула из своих одежд, и со вздохом принялась одеваться заново, бросая достаточно красноречивые взгляды на насмешницу-колдунью, но та только хохотала.
— Доспехи тебе всё равно бы помешали, так что я просто упростила переодевание, — попыталась оправдаться горе-наставница. Демонесса огрызнулась на тему: «Мол, и сама знала», и пошла за дерево, поправляя и завязывая рукава и пояс.
— И ничего смешного! — проворчала она оттуда: — Выставила меня, чуть ли не голой, а вдруг бы кто зашел! Хорошо, что здесь ещё так темно…
— О, да не беспокойся ты так! Ракшасы отлично видят в темноте! К тому же ты — светишься…
Принцесса яростно фыркнула, став от залившей лицо краски ещё ярче, и хотела ударить чем-то язвительным и, желательно, тяжелым, как из-за своего дерева увидела кавалькаду из четырёх Небесных Коней, поднимавшихся с запада по дороге к лагерю. Первого всадника она узнала без труда — Сакагучи, он, как и все демоны, светился, а вот… Мацуко вышла из-за дерева, пригляделась: невысокий рост, фигурка — словно карикатура на всех женщин, сложенные крылья, как бант на шапке чиновника, «рогаткой» торчат по обе стороны головы. Суккубы! Принцесса, даже не удостоив, что-то собиравшуюся сказать Злату взгляда, подобрала свою катану и нагрудник с пола и побежала навстречу!
Почему-то всадников было всего трое, четвёртый конь шел без седока, девушка даже испугалась — уж не постигла ли их ещё одна утрата, после Ануш — ведь, помнится, письмо матери, она так ладом и недочитала… Но потом, когда стали видны лица, вздохнула с облегчением: оказывается, всего-навсего Афсане пересела в седло Сакагучи, и с нежностью обняв мускулистую шею хатамото тонкой и хрупкой рукой, балансировала на его бронированном колене, с любовью глядя своими большими серыми глазами в его лицо…