Паша посмотрел на принца, тот кивнул.
— Как прикажете, — немного сокрушенно согласился он.
— Простите, — подал голос находившийся здесь командир человеческих частей, закованный с ног до головы в блестящую броню: — Это хорошо, что вы продумали всё насчёт пехоты и… летунов, но у меня тяжелые колесницы и самолёты, да и на светомётчиках немало тяжести навешено. Я замерил углы — к этому выходу, охраняемому уважаемой принцессой, дорога слишком извилиста, и такой подъём техника не возьмёт.
— Не переживайте, принц Стхан, вашу технику я планирую перебрасывать в основном посадочным способом, через космос. А необходимая на первые часы операции часть пройдёт одним, северным, — вмешался Тардеш: — В конце концов, вам-то чему возмущаться, все результаты вычислителя шли через ваши руки, и инженеры тоже ваши, вы должны разбираться в вопросе лучше нас всех.
— Прощения, господин драгонарий, просто я прикидывал варианты на форс-мажор.
— Если будет форс-мажор с северным входом, закроется и южный, — плюнула в человека языком Злата: — Они связаны.
— Тогда ещё раз прощения, пани Злата. Наверное, я неправильно прочёл чертежи…
— Тогда, — адмирал откинулся в кресле, — если ни у кого нет больше вопросов, может, начнём? А то, если карта не врёт, передовые части уже подходят…
— Исполнители уже на местах, господин драгонарий, ждём готовности от флота…
…Изображения на экране пестрили наводки от работающих систем корабля.
— Бэла, — обратился Тардеш: — Готовность?
— Флот на позиции, готовы к соло!
— Начать пробежку…
Она не понимала половины слов и терминов, употребленных драгонарием в его довольно длинной беседе с дальневизором. Но ей и не надо было этого — зачем, ведь она третий раз за сутки рядом с Тардешем!.. Впрочем, если раздел между днями вести не по рассветам, а по полуночи, то она с ним второй день…
В небесах, созвездие рукотворных звезд флота расцвело геометрией длинных линий — та самая «пробежка», которой называли предварительную часть бомбардировки. Чтобы быть в безопасности от тяжелых орудий повстанцев они били с другой стороны планеты — через всё небо. Возвышавшийся огромной тенью, на фоне такой небесной короны, драгонарий склонился над экранами — он оставался на земле, и по сложным устройствам следил за точностью стрельбы.
Наконец, он оторвался от приборов, и кивнул Злате, что можно начинать. Змея остановила своих магов — они заделывали остатки тех Небесных путей, по которым летала Кадомацу при испытаниях, перестроила подчинённых в другой порядок, и, скрутив своё тело гигантским кольцом, замерла, входя в транс. Глаза наги, затянутые полупрозрачным третьим веком, еле заметно вздрагивали, выдавая редкие удары сердца. Метеа обернулась, посмотрела на площадку другого лагеря — там помощница Златы, другая нага по имени Ядвига, сидела точно в такой же позе, в едином ритме покачиваясь с начальницей. Было так тихо, что шум крыльев демоницы от резкого поворота корпуса, заставил кое-кого вздрогнуть…
Но вот, голова Златы грациозно поднялась на тонкой шее, медленно расправила капюшон, украшенный сзади восьмиконечным крестом, под песочно-желтой чешуёй, на миг мелькнули, обрисовавшиеся в судорожном вздохе рёбра — колдунья вовсе не была столь мускулистой, как принято изображать её расу — и в стылом воздухе бесцветной планеты грозно и торжественно зазвучали мантры большого заклятия.
Злата объясняла своей крылатой подруге, что наводить сразу двое Небесных путей, или, на жаргоне Амаля: «Пробивать сразу две связки» в такой близости от Дороги — дьявольски сложное дело. Такое мощное гиперпространственное образование («гиперпространственное образование» — вот какое сложное слово из языка Амаля освоила маленькая принцесса!) неизбежно накладывало множество помех на любую магию, гарантируя кардинально перепутать все входы и выходы, открытые против его хода. Вот почему ещё утром, когда Метеа заодно с ежедневной нормой полётов, испытывала пригодность «связок», вместе с нею, в промежуток между мирами, забросили колдуна-сиддху, чьей обязанностью будет как раз предупреждение попыток открыть ещё какие-нибудь двери в небеса…
…Интенсивность и скорость чтения мантр всё нарастала, Злата уже качалась в такт мелодии, раскрыв глаза и сверля пустоту гипнотизирующим взглядом, и вдруг всех присутствующих поразило сладостное волнение, необыкновенное тепло поднялось от ног к сердцу, по позвоночнику пробежала холодная искра, (кто-то слабо вскрикнул от неожиданности), и, напротив танцующей треугольной головы наги, раскрылся пока ещё небольшой бутон первозданной тьмы.