- Это вам! – торжественно объявила Сонечка и вручила пышный букет белых хризантем.
- Спасибо, моя хорошая, - Анна Владимировна улыбнулась и с благодарностью приняла цветы. – Мои любимые, - она нежно обхватила своими тонкими изящными пальцами букет. – Вы Олег Викторович, верно?
- Да, - немного рассеяно ответил я, случайно заметив на безымянном пальце девушки красивое золотое кольцо. Замужем…
Впрочем, это даже неудивительно. Меня этот факт просто немного огорчил. Но я быстро спрятал это огорчение глубоко в себе, потому что его возникновение показалось мне неуместным.
- После торжественной линейки мы все соберемся в классе. Обсудим расписание занятий и познакомимся. Солнышко, - Анна Владимировна посмотрела на мою дочь, - ты ведь помнишь, где находится наш класс?
- Да.
- Тогда проведешь папу?
- Хорошо.
Торжественная линейка прошла быстро. Я наблюдал за выступлениями, которые старательно подготовили школьники, прослушал праздничную речь директора. Соня сидела в первом ряду с самыми красивыми пышными бантами. Кажется, она уже успела познакомиться с девочкой, которая сидела с ней по соседству. Дочка с восторгом рассматривала всю вокруг, сложив ручки на коленках. Происходящее явно ее очень интересовало. Хорошо, что первое впечатление о школе у Сони было положительным.
Мой взгляд не нарочно, но систематически на несколько секунд останавливался на хрупкой стройной фигуре Анны Владимировны. Я не мог ничего с собой поделать, мне хотелось ее рассматривать и каждый раз находить в ее облике что-то новое для себя. Она часто поправляет волосы, причем это так легко и ненавязчиво у нее происходит. Мне вдруг так остро захотелось тоже прикоснуться к ее волосам. Хотя бы на секунду, чтобы убедиться в том, насколько они мягкие и густые. Никогда прежде у меня не возникало такого странного желания.
С Алёной у меня всё было как-то иначе. Я в то время не обладал должным опытом и был одержимо влюблен. Впервые и так сильно, что дышать без Алёны не мог. Сейчас по прошествии стольких лет я отчётливо понял, что она меня никогда не любила. Максимум, что Алёна делала – позволяла мне ее любить. И с этим сложно смириться. Навязчиво начинаешь чувствовать свою неполноценность и неуместность. Очевидно, что нежелание снова ощущать себя таковым определило мою жизненную установку, в которой кроме дочери, родных и работы нет места для женщины.
После праздничной линейки мы собрались в светлом кабинете, украшенном живыми цветами. Соня сидела за первой партой с той самой девочкой, с которой она познакомилась на празднике. Дашка сфотографировала племянницу, затем попросила Руслана сфотографировать нас втроем.
Анна Владимировна пригласила всех родителей в кабинет, чтобы рассказать о расписании занятий и провести первый символический урок. Я внимательно слушал каждое слово, произнесенное этой девушкой. Она волновалась, об этом свидетельствовал ее легкий румянец на щеках, но Анна Владимировна всё равно справилась блестяще. Дети послушно и увлеченно выполняли ее задания.
Я вдруг подумал о том, есть ли у нее свои дети? Мне почему-то хотелось верить в то, что нет. Это были слишком эгоистичные размышления с моей стороны, я даже почувствовал из-за них укол стыда.
Когда всё закончилось, Руслан предложил где-нибудь посидеть и отметить День знаний. Даша и Соня охотно согласились. Когда мы уже шагали на парковку, я краем глаза заметил Анну Владимировну. За ней, вероятно, приехал муж. Мужчина лет сорока на черном внедорожнике. Я отвернулся, не имея никакого желания наблюдать за чужими отношениями.
Но неприятные сюрпризы в этот праздничный день еще не закончились. Соня уже села в машину Руслана, когда Даша взволновано мне проговорила:
- Смотри, кто идет.
К нам направлялась Тамара Андреевна. Бледно-желтое платье с крупным белым бантом на плече, который, как всегда, выглядел уродливо. И где она только накупила себе бесчисленную коллекцию этих жутких бантов? В руке букет и блестящий бумажный пакет, в который, обычно, кладут подарок.
Временами Тамара Андреевна напоминала о своем существовании, которое я предпочитал игнорировать. Намерено я Соню не настраивал, ни против бывшей тёщи, ни против Алёны, которая сейчас кутит где-то заграницей, судя по сплетням. Я был обижен на этих женщин, как бы смешно и нелепо это не звучало. В конце концов, я же мужчина и глупо держать обиду на женщин, но… Но и лгать самому себе я тоже не мог. В любом случае, Соня уже имела возможность познакомиться со своей бабушкой лично. Дочке Тамара Андреевна не понравилась, она почему-то пугала Соню, в особенности пугал этот дурацкий бант. Дочка назвала Тамару Андреевну жабой, хотя я никогда при ней так не называл тёщу.