Грязь, столпотворение, шум здесь существуют для того, был уверен Пурочана, чтобы в центре Хастинапура пролегали чистые ухоженные улицы, стояли роскошные красивые здания, утопающие в прекрасных садах.
Бывало, он попадал на собрания в знатных домах и слышал, как благородные господа осуждают городских служащих за творящийся беспорядок. Отчего бы не снести омерзительные трущобы, оскорбляющие взор? Советник часто слышал такие вопросы из уст богатых женщин, чьи шеи обвивали драгоценные ожерелья. Он часто боролся с искушением прокричать им в ответ:
— А как ты, богатая дура, проживешь без обитающих там людей? Без твоих слуг, возниц и садовников, которым ты платишь сущие гроши? Или ты поселишь их у себя во дворце? Если снести все трущобы, кто будет тебе прислуживать?
Конечно, он не произносил таких слов. Лишь сочувственно кивал в ответ. Спорить с женщинами о государственном устройстве? Правда, многие знатные мужчины были ничем не лучше своих чопорных супруг. Они рассуждали о тех или иных способах устранения всей мерзости с их земель, попутно поражаясь неспособности советников царя мыслить так же здраво, как они, выпившие по два-три кувшина вина. Горькая усмешка всегда появлялась у Пурочаны, когда ему удавалось подслушать разговоры столичной знати, недовольной и Бхишмой, и царем, и даже царицей, явившейся из чужой страны. В то же время они могли с пеной у рта спорить о величии страны и осуждать критику со стороны иноземцев. Их искренне оскорбляли замечания иностранных гостей о соседствующей с ослепительной роскошью крайней нищете, процветавшей на этой древней земле. Для богатых хастинапурцев было невдомек, отчего эти приехавшие боги знают их каких далей варвары, не удовлетворяются созерцанием прекрасных дворцов и подавляющих величием храмов. Нет, конечно, всем известно, иностранцы не знакомы с истинными ценностями, правилами и законами цивилизованных людей. Кроме того, они не следуют дхарме, оттого не чисты. Хастинапур не нуждается в их одобрении или осуждении. Тем не менее, непонимание чужаками культуры, музыки, науки и религии с ее обрядами, раздражало столичную знать. Особенно неприемлемы были разговоры о вонючих трущобах и о шудрах, там в них проживающих. Какое им до этого дело?
В своих мыслях богатые жители Хастинапура не были одиноки. Страны отличались языками и одеждами, но взгляды знати оставались неизменными, будь то в Каши, Канчипуре, Музарисе или Двараке. Чтобы не думали иностранцы, разнообразие Бхараты было чем-то кажущимся. Повсюду сохранялась устойчивая общность идей и дел.
Пурочана вслух рассмеялся.
«Мир на самом деле еще мрачнее!» — подумал советник.
Увидеть его, сродни тому, что поднять в саду камень с земли. Под ним будет кишеть своя жизнь, безразличная к тому, что ее окружает. Этот скрытый мир населен муравьями, червями и жуками, существами, в целом, безобидными, ночью выбирающимися на поиски пищи. Но иногда среди них можно обнаружить скорпиона с ядовитым жалом на конце хвоста.
Распоряжение Шакуни было предельно ясно. Пурочане необходимо встретиться с одним из этих смертельно опасных скорпионов, чье имя в свое время многих повергало в трепет. И на грязных улицах Хастинапура, и в роскошных домах столицы имя Дурджая произносили приглушенным голосом. Когда-то он слыл настоящим царем мира паразитов человечества. Жесткой рукой правил он невидимым, подземным царством нищих, воров и продажных женщин. Он сделал преступлением своим мечом, страх и страдание — щитом. Будучи крайне честолюбивым, Дурджая вскоре заметил, все его незаконные дела принесли ему не так уж и много средств и власти. Он же вожделел большего. Несколько лет назад царская гвардия Хастинапура практически полностью разрушила его преступную империю. На пике своего могущества Дурджая находился во время войны с южными землями. Но после подписания мира с Парашурамой, Бхишма обратил внимание на внутренние проблемы страны, и жизнь таких людей, как Дурджая стала невыносимо тяжкой. Регент лично принял участие в разгроме городских банд, после чего царю воров пришлось затаиться в выжидании подходящего случая.
Задача Пурочаны заключалась в том, чтобы найти скорпиона, вывести наружу и придать новую силу его яду. Вот тот самый дом? Советник медлил. Он поправил тюрбан, придал свой полной фигуре величественную осанку, потрогал кинжал, скрытый в складках одежды. Не хватало еще, если этот разбойник прикончит его! На какой-то миг Пурочану посетило видение собственного мертвого раздутого тела, колышущегося среди камышей у берега Ганги. Помотав головой, он отогнал грустные мысли. Ему надо вести себя хладнокровно. Советник постучал в ветхую дверь. Неохотно, со скрипом, дверь открылась, и на него уставились чьи-то глаза. Невыносимый смрад, раздавшийся из дома, заставил Пурочану дышать ртом.