Так как город Турку не являлся, ключевым, агенты пребывающие там были неопытны. Доклад был не полон, но главное он запоздал по времени. А “центр” наверняка смог бы сопоставить эти события с пребыванием там в этот день Майкла, который лазил по Абоскому замку.
Тут случилась вторая ошибка, службы безопасности. Приятель замучил свою охрану требованиями свободы, про его выходки, среди сотрудников МГБ, ходили анекдоты и сопровождать желающих не имелось. Услышав об инциденте с туристами, охрана вместо нормальной эвакуации объекта, рванула к месту происшествия. Майкла повезли на оперативную квартиру, прямиком в руки налетчиков, которые к тому времени захватили точку и спокойно слушали наши переговоры. Тут и случился главный провал. Нужно признать, лажанули все.
Как получилось, что “захватчики” знали наши коды и шифровки, понять можно, но почему пропажу Майкла обнаружили спустя сутки не понятно. Ясно одно, когда меня привезли в больницу. Приятель вышел на связь, поинтересовался здоровьем и подтвердил готовность ехать в Хельсинки, для транспортировки в Союз. Центр мог оставаться в неведении ещё 4 часа, примерно столько времени уйдёт на дорогу, но тут спохватились “безопасники” обеспечивающие охрану малолетнего режисёра. Проведя расследование на месте ЧП с детьми, они поехали на оперативную квартиру, чтобы забрать Майкла и отвезти на родину, но заметили поднимающийся дымок над разгорающимся зданием резидентуры.
Пожар удалось потушить, но видя разрушенное оборудование и трупы коллег, они объявили тревогу по дополнительным канал и стали ждать следственную группу. В это время меня грузили в самолёт, а мой рыжеволосый охранник, рванул к месту происшествия.
Налётчикам не повезло, место их эвакуации находилось в городе Сало, который расположен примерно посередине между Турку и Хельсинки и в это время здесь пребывала Лена. Её окружение составляли более опытные сотрудники, но главное было в наличии рядом Лисы. Алиса подняла своих людей в полную боевую готовность ещё днём, но имея разногласия с сотрудниками советской разведки не стала сообщать о своих, возможно поспешных выводах. В радиоэфире тишина, а быть объектом шуток не хотелось.
– Да, я помню, у Алисы с утра чесался нос и она предлагала отменить все встречи. Ведь привыкла доверять её интуиции, а тут? Жадная курица. – подруга уткнула лицо в плечо Ивана и мне почемуто захотелось оказаться на его месте. Между тем, мужчина продолжил рассказ.
К моменту когда налётчики въезжали в Сало, вокруг Лены сформировалось три кольца охраны и люди составляющую внешний контур, находясь на дорогах пригорода, не до конца понимали свою задачу. Поэтому подозрительный автомобиль, в котором везли Майкла, сразу привлёк внимание и за ним организовали слежку. Машина сопровождения, въехав в прибрежный лес, наткнулась на засаду, но шофёр успел сообщить местоположение.
К этому времени я приземлялся в Ленинграде, а в Финляндии уже каждый полицейский знал о похищении советского ребёнка и двух дюжинах трупов, сопровождающих передвижение террористов. К месту лесной перестрелки устремились не только наши группы быстрого реагирования и финская полиция, но подключились военные наших стран.
То что уходить будут морем было очевидно, несмотря на это в воздух подняли авиацию. К сожалению имеющиеся в наличии вертолёты не успевали вовремя, но хватило лёгкой авиации, чтобы уточнить место. Кроме того именно пилоты сообщили о объекте похожем на подводную лодку, стоящем в центре бухты. Город Сало, не имел порта, лишь несколько небольших причалов в пригороде. Дело в том, что он находился, далековато от большой воды, являясь окончанием 30 километрового фьорда в который стекались небольшие речушки с непроизносимыми финскими названиями.
Фьорд имел множество островов и через 9 километров от города разделялся огромным островом Кимито. Языки впадающие в море располагались на расстоянии 22 километров друг от друга и несмотря на все трудности перекрыть их проблем не составило. Лодка может проторчать под водой несколько суток и вынырнуть в любом месте, на протяжении огромной береговой линии. Отследить объект мы в состоянии, но как заставить их всплыть и сохранить жизнь заложника?
Скрывать очевидный факт было бессмысленно, захватчики знали за кем пришли. По всем информационным и дипломатическим каналам объявили, что ценности данного подростка выше чем жизни всего ЦК СССР и если с ним что-то случится Советский Союз немедленно объявит войну, стране которая за этим стоит. Ближайшую ночь мир провёл в ожидании развязки.