Надо подчеркнуть здесь, что большинство (именно большинство!) старого офицерства не пошло за белогвардейцами. Некоторые сразу перешли на службу государству Советов, как, скажем, полковник Генерального штаба и будущий маршал Б. М. Шапошников, но многие колебались. К больному Брусилову нередко приходили бывшие однополчане, просили совета: как быть? Позднее один из них передал слова старого генерала: «…Россия остается, и все мы должны служить ей по той специальности, какую избрали…»
Примечательные слова! Многих, очень многих поставили они на верный путь.
Только в июле 1918 года Брусилов, опираясь на палочку, покинул клинику. К тому времени гражданская война бушевала по всей огромной стране. Советская Республика оказалась в кольце фронтов. В Москве — голод, жить в ней несказанно трудно. Родственники и знакомые наперебой уговаривали Брусилова уехать на Украину или в Одессу, где у Надежды Владимировны жили родные. Можно было, на худой конец, уехать оттуда за границу, к этому варианту склонялась жена Брусилова. Словом, возможности к отъезду были, но ничего подобного Брусилов не сделал.
«Оставаясь в России, — писал он, — несмотря на то, что перенес много горя и невзгод, я старался беспристрастно наблюдать за всем происходящим, оставаясь, как и прежде, беспартийным. Все хорошие и дурные стороны мне были заметнее… Позднее я говорил всем, что считаю долгом каждого гражданина не бросать своего народа и жить с ним, чего бы это ни стоило. Одно время, под влиянием больших семейных переживаний и уговоров друзей, я склонился к отъезду на Украину и затем за границу, но эти колебания были непродолжительны. Я быстро вернулся к моим глубоко засевшим в душе убеждениям. Ведь такую великую и тяжелую революцию, какую Россия должна была пережить, не каждый народ переживает. Это тяжко, конечно, но иначе поступить я не мог, хотя бы это стоило жизни. Скитаться же за границей в роли эмигранта не считал и не считаю для себя возможным и достойным». И Брусилов остается в Москве, хотя его ждут непривычные бывшему генералу, потомственному дворянину тяготы, переживания и испытания.
В начале сентября 1918 года Брусилова арестовали: в ответ на покушение эсерки Фанни Каплан на В. И. Ленина и убийство председателя Петроградской ЧК М. С. Урицкого эсером Канегиссером ВЦИК РСФСР объявил красный террор. В качестве заложников в Москве, Петрограде и других городах было арестовано немало бывших офицеров русской армии, видных чиновников, деятелей буржуазных партий, священнослужителей православной церкви; кое-кого и расстреляли.
Два месяца Брусилов пробыл под арестом. Содержали его в Кремле: там находилось и много других арестантов, в частности, глава заговора против Советской власти английский посол Б. Локкарт. Режим был не слишком строг, Брусилову разрешались прогулки по Кремлю.
25 октября 1918 года ЦК РКП(б) обсудил вопрос об офицерах, арестованных в качестве заложников в Москве, и постановил, что «освобождению подлежат лишь те офицеры, относительно которых не будет обнаружена их принадлежность к контрреволюционному движению». Брусилов был освобожден. Правда, еще два месяца он находился под домашним арестом.
Наступил 1919 год; был он не менее тяжел, чем год предыдущий, тяжел для всей страны, тяжел и для Брусилова, его семьи. Вместе со всей Москвой голодал Брусилов, вместе с ней мерз…
Часть архива, отложившегося за военные годы, Брусилов сумел сохранить у себя, и это давало возможность начать работу над воспоминаниями. Вот он, сухой и строгий по-прежнему, только постаревший, сидит в нетопленном кабинете над бумагами, вспоминает минувшее, бесконечно далекое, кажущееся нереальным, невозможным в суровой Москве 1919 года. Но как ни углубляйся в прошлое, как ни пытайся отгородиться от настоящего, оно вторгается в сознание само, заставляет и прошлое рассматривать иначе, чем представлялось ранее, переоценивать его, и будущее, неясное, тревожное будущее, представлять по-иному.
Идет гражданская война. Страна разделилась на два лагеря, восстал, как писалось в древней книге, брат на брата, сын на отца… На чьей стороне правда, где она? Много раз на протяжении 1918–1919 годов колебались на фронтах судьбы войны. Конечная победа, видимо, должна быть у той стороны, за которую стоит народ. Брусилов не может не видеть, что трудящийся люд России, рабочие и крестьяне, на стороне Советской власти. Он, всю жизнь видевший свой долг в служении родине, России, должен бы оставаться на той же стороне…
Но он — бывший генерал, монархист в прошлом, оно, это прошлое, связывает невидимыми и тем не менее прочными нитями, и не все из них можно порвать сразу, легко и безболезненно. Люди его круга, те, с кем он жил и работал десятилетиями, на чьей стороне они? Прежде всего где его коллеги — генералы?