Долгий трудный день военной страды отшумел... Родная земля, напоенная грибным духом, несет набрякшее, измученное тело Игоря в звездные пространства...
XXI
На этот раз военные дела особенно тесно переплетались с тыловыми политическими. Было ясно, что надлежало сговориться «военному эмиссару» полковнику Резанцеву с «эмиссаром тыловым» Манусевичем-Мануйловым, как мысленно, посмеиваясь, называл их Манус. Решено было, что Иван Федорович посетит полковника. Манусевич-Мануйлов поеживался, думая об этом свидании. 0н до странности робел перед невозмутимо спокойным, ничему не удивлявшимся полковником. И эта робость, несвойственная Ивану Федоровичу, особенно его раздражала. Полковника никак нельзя было, по выражению Манусевича-Мануйлова, «ущипнуть», и «договориться» с ним о чем-либо трудно. Он был «застегнут на все пуговицы» — так определил его. Этой французской поговоркой Мануйлов, любивший богемную беззастенчивость в обращении с людьми.
«Поеживаться» заставляла Ивана Федоровича и еще одна причина. 0н не хотел себя компрометировать частными сношениями с членом батюшинской комиссии, особенно с таким, как Резанцев. Банковские заправилы могли заподозрить «милейшего» Ивана Федоровича в двойной игре и больше ему «не доверять», а их доверие питало Манусевича.
Иван Федорович в «тыловых» делах себя «обезопасил» вполне, тогда как в «военных» плавал и, попадая в военную среду, держал себя так, чтобы «комар носа не подточил».
Резанцев вел крупную игру и служил в контрразведке, а у Манусевича-Мануйлова, как у всякого «сугубо» штатского человека, были предубеждение и оторопь к такого рода деятельности. Заряженный револьвер всегда вызывал в Иване Федоровиче страх — а вдруг выстрелит! Тут никакие хитрости не помогут. Сам он никогда не держал при себе никакого огнестрельного оружия. «С ним опаснее, даже если нападут разбойники. Я предпочитаю, не споря, отдать бумажник, но сохранить жизнь».
Однако делать нечего. Манус промямлил:
— Горизонты не ясны. Война путает карты. Приходится заняться войной вплотную. Мои коллеги по Международному банку волнуются... Повидайтесь с Резанцевым. У него математический ум. Его прогнозам в этой области я верю. Следуя его советам, не останешься нищим...
Манусевич-Мануйлов научился понимать невнятное и туманное бормотание патрона. 0н сам не хотел «остаться нищим». И, заказав машину, Иван Федорович поехал на Васильевский.
Общая картина военных действий на западе и востоке Резанцеву была вполне ясна. Она сложилась к 1 июля так.
После двух лет непрерывного наступления германская армия вынуждена была на третий год войны перейти к обороне на всех фронтах. Мало того, и самая оборона представила для нее большие трудности, так как ей пришлось обороняться одновременно на трех длинных фронтах — русском, французском и итальянском — и мотать свои резервы, в достаточной мере поредевшие, из конца в конец. Такое положение становилось все менее терпимым для германского главного командования, и оно решило попробовать снова стать в положение нападающего, нанеся удар по Вердену. Однако после долгих усилий немцам удалось занять только укрепление Тиомон и батарею Данлу, то есть те укрепления, которые уже ранее ими были занимаемы, но из которых они были выбиты. Дальнейшая их попытка продвинуться к Вердену встретила несгибаемое сопротивление. Вместе с тем французы с англичанами развернули свое дальнейшее наступление на Перрон, угрожая немцам захватом этой крепости и важнейшего железнодорожного и стратегического узла на фронте 2-й германской армии. Русские нанесли противнику лобовой удар в направлении на Ковель. 3-я армия Леша, наступая через Чарторийск, произвела третий прорыв австро-германского расположения по дороге Сарны — Ковель (первые два прорыва осуществлены были 8-й армией в районе Луцка — по дороге Ровно — Ковель и 9-й армией в Буковине). Затем итальянцы перешли в наступление. Их натиск не только вынудил австрийцев отойти, но и заставил их удержать на итальянском фронте некоторые дивизии, уже садившиеся в поезда, чтобы ехать на наш Юго-Западный фронт на выручку теснимым австро-германским частям. Наконец, на кавказско-персидском фронте, где турки сосредоточили более двух третей всех сил Оттоманской империи и вели
грандиозное наступление на Эрзерум, а также на путях из Месопотамии в Персию, наши войска, после полуторамесячной обороны, перешли в наступление и нанесли новый удар 3-й турецкой армии в районе Эрзерума и приостановили наступление турок в Месопотамии, обеспечив себе выгодный фронт: Трапезунд — Байрут — Мамахатун — Муш.
Таким образом на четырех фронтах войны для Германии и Австро-Венгрии к середине лета создалась весьма тяжелая обстановка. Надо было принимать решительные меры: прежде всего — обеспечить себя на русском и англо-французском фронтах. В направлении на Ковель, от которого русская армия была не более как в тридцати пяти верстах, австро-германцы уже перекинули в свое время части войск с итальянского фронта, не менее двух корпусов с французского фронта, почти все свои войска с балканского фронта и, наконец, часть войск с северных участков русского фронта, где Эверт и Куропаткин заведомо бездействовали.
При таких обстоятельствах на реке Стоход вновь завязались бои, продолжавшиеся свыше двух недель, и в первых числах июля германскому командованию стало ясно, что и эта карта его будет бита...
В то время как противник сосредоточил столь значительные силы к Ковелю, Брусилов направил свой удар на Сокаль и Владимир-Волынский, откуда идут две железные дороги на Львов и Раву-Русскую. 11-я армия генерала Сахарова в первый же день боя —3 июля — взяла в плен 13 000 человек и 30 орудий. Стало очевидным, что меры, принятые немцами для обороны района Луцкого прорыва и вместе с тем Ковеля и путей в Западную Галицию, оказались недостаточными...
На французском фронте немцы сосредоточили в районе наступления англичан до тридцати дивизий, то есть до полумиллиона войск, и перешли в решительное наступление. На первых порах немцам удалось ворваться в лес Троп и в лес Мамец — в два пункта той своей оборонительной линии, которая при. наступлении англо-французов на Перрон была занята англичанами, Однако после упорного четырехдневного сражения англичане не только вытеснили немцев из этих пунктов первой оборонительной линии, но и заняли вторую оборонительную линию немцев к северу от Перрона, проникнув в некоторых пунктах даже к третьей линии. Тогда немцы атаковали французов у Перрона и захватили было селение Биаш, в версте от Перрона, но тотчас же были оттуда выбиты. Первые шаги австро-германских армий, таким образом, к началу июля не дали им желательных результатов и нисколько не остановили ни дальнейшего наступления русских войск Юго-Западного фронта, ни дальнейшего продвижения англо-французов. В войне наступил перелом в положительную сторону для союзников. И этот перелом сказался благодаря усилиям войск Юго-Западного фронта Брусилова!
Опять Брусилов! Все только он!..
Для Резанцева это было ясно как день. И надо как можно скорее ликвидировать удачи этого человека. Пассивность Куропаткина, хитрая игра Эверта здесь, очевидно, мало помогут.
Манус забил тревогу. Чем помочь? Конечно, в итоге усилия одного только Брусилова ни к чему значительному не приведут, но время будет упущено. Англичане и французы успеют так напакостить, что никакие горчичники не спасут.
«Что же у нас под руками? — размышлял Резанцев.— Ералаш в недрах правительства? Но такой, чтобы чертям стало тошно... Гнать в шею Сазонова, скорее назначить на его место все того же Штюрмера... Это уже на мази... Договоренность с Протопоповым... Его беседа с Варбургом... Так... скомпрометировать и после этого назначить министром!.. Воображаю испуг и обалдение в стане Родзянко! Но этого мало, мало! До фронта это, пожалуй, не дойдет, а если и дойдет, то слишком поздно...