— Прабабушка оставила тебе трастовый фонд, — продолжил отец.
— Трастовый фонд? — навострил уши я.
Что такое трастовый фонд я в общих чертах представлял. Это деньги, которые старшее богатое поколение оставляло младшему, но не просто так, а с нагрузкой в виде каких-нибудь условий. Например, достигнуть двадцати одного года и жениться. Или достигнуть тридцати лет и вывести породу летающих страусов. А иначе деньги взад.
— Три миллиона талеров, — невозмутимо произнес отец.
— Так, — сумма мне нравилась. — А условия? Они есть?
И тут отец хищно заулыбался, как тигр перед свежим оленем.
— Совершенно верно, и тебе повезло, их всего два. Ты должен достигнуть двадцати пяти лет и окончить университет.
Я резко выдохнул. Университет! Опять проклятый университет!
Отец гнусно ухмылялся.
— А если нет?
— Что — нет? Двадцать пять тебе исполнится в следующем году. Это без вариантов, возраст людям начисляется автоматически, — фыркнул отец. — На получение образования у тебя время есть. Трастовый фонд превратится в тыкву только, когда ты не выполнишь это условие к тридцати годам.
— И что будет?
— Деньги вернутся в ее основной фонд, который продолжит изучать животных в том же месте, где и сейчас.
— Любой университет? — уточнил я.
— Любой, — подтвердил отец. — Я скину тебе условия прямо сейчас, ознакомься.
Он протянул руку к клавиатуре на своем столе, нажал пару кнопок, и планшет у меня в рюкзаке послушно пискнул: всё пришло. Я полез за планшетом, открыл письмо, но читать там было особо нечего. Ровно то, что сказал отец. Я поднял глаза, отец просто сиял. Вот хитрая сволочь, у него на лице написано — всё будет по-моему! К разговору о том, что мне надо учиться, мы возвращались тысячу раз с момента, как переехали сюда. Дома я успел закончить только школу. Но здесь мало кто заморачивается с обучением, да и университеты хорошие далеко, так что я сначала нашел работу в городском ремцентре, потом стал преподавать йогу, съехал от родителей, а потом мы с Тилем и Скифом открыли мастерскую, и я надеялся, что вопрос закрыт. Учиться — такая скукота. Сидеть в душном классе, чего-то зубрить непонятно зачем. Я всё уже умею!
Видимо, всё это было написано у меня на лице, потому что отец уже улыбался во весь рот.
— Заметь, это не я говорю тебе, что надо учиться. Это три миллиона талеров. Но, впрочем, ты можешь сказать им «нет».
Я надулся. А хорошо он меня подловил: сначала показал наше изобретение, которое кто-то без нас довел до ума, ткнул мордой в некомпетентность, а теперь подвесил морковку. Да ещё дождался, когда я останусь на полном нуле. Идеальный тайминг, мне бы так уметь.
— Ну и что ты решил? Или тебе надо перебрать варианты, как ты любишь? — хитро прищурился отец.
— Чего тут решать. Пойду закончу что-нибудь, — сообщил я, мысленно прикидывая, куда бы приткнуться по-быстрому, да еще проскочить экстерном.
— Денег не дам, — радостно сообщил отец.
— Да уж от тебя дождешься, — буркнул я.
— Хочу напомнить, что бесплатно ты можешь учиться только там, где закончил школу, — внезапно добавил он.
— Что⁈ — изумился я. — Это давно такое?
— С прошлого года. Кампания по борьбе с искажениями линии знания. И заодно с перемещениями. Очень дорого стало перевозить людей, рейсы сокращаются. Из хороших новостей: тебе, как уроженцу столицы, положен билет в один конец до места учебы.
Я задумчиво постучал пальцами по столу.
— Куча народу умерла бы от зависти, — коварно прокомментировал отец. — Учиться на Севере, в столице. Бесплатно. Что может быть лучше?
— Ну учиться ладно, — прикинул я. — А жить на что?
— Разберешься, — решительно заявил отец. — Я в тебя верю. А вот на что я тебе дам денег, так это на штаны. Ужинаешь ты сегодня у нас, а мать любит навести мороз. Я бы на твоем месте еще бы и кофту прикупил. С капюшоном. Если тебе нужна помощь, чтобы разобраться с билетом, обратись к Фоларину с Йеми.
— Дай угадаю, они уже в курсе.
— Разумеется. А кто, как ты думаешь, разбирает у меня документы? Они тебе с удовольствием помогут, они большие поклонники учебных процессов.