— Прав.
— Как у вас в голове всё устроено! — хихикнула Анеуш, которая явно не в первый раз сталкивалась с логикой Питона. — Ладно, считай, ты меня убедил. Пошли и меня зачислять. Не хочу стоять под дверью без ключа.
— Почему я никогда не могу угадать, какой аргумент на тебя подействует? — буркнул Питон, поднимаясь.
— Потому что ты несовершенен!
Пара резво двинулась к выходу, а Баклан почесал лоб и заподозрил неладное:
— Слушайте, а откуда три года назад взялась история с общежитием? Тогда же не было массовой пересдачи экзаменов как сейчас.
— Ну ты даешь, — возмутился Риц. — Не все же поступают по результатам экзаменов. Кто-то приезжает на собеседование, как я, у кого-то прослушивание, а где-то внутренний экзамен. Не знаю сколько там народу было, но они-то и попали.
— Понял, понял! Считай, легко отделались! — захохотал Баклан.
Риц посмотрел на него, покачал головой и тоже пошел за кофе.
В инкубаторской лабе уже какой день подряд было тихо. Жара, которая хоть и не могла дотянуться к нам сквозь могучий кондиционерный щит, все равно давила на голову. Мы с Воробьем, второкурсником, вернувшимся к работе после сессии, третий день крутили его проект для помощи в сборе информации о совместных расходах. В конце периода программа должна была подводить итоги и сообщать, кто кому сколько должен. Рассчитано было на студентов и просто друзей, которые вместе едят, развлекаются и куда-нибудь ездят. Первая версия была готова, но Воробей решил ее нагрузить еще и нематериальными вложениями. И их учесть. На эту блестящую мысль его навели друзья со старших курсов, да еще и заверили, что без такого учета проект будет не полон. Мой же вклад в основном сводился к тому, чтобы уговорить его этого не делать.
— Воробей, ну как ты себе это представляешь? В какой валюте мы будем обсчитывать нематериальные вложения?
— Да в той же, в денежной!
— Хорошо. Давай попробуем на примере лабы.
— Ну давай… — осторожно согласился Воробей.
— Вот с утра Швед вправлял нам мозги насчет якорения. Это сколько стоит?
— Это его рабочие обязанности. Входит в зарплату.
— Ага. А когда потом тебя печеньем угощал?
— Ну не знаю, можно спросить сколько стоит печенье…
— Ладно, неудачный пример. Можем узнать, хотя ты замучаешься рассчитывать стоимость одной штуки. Тогда сколько стоит его совет записаться на зимнюю конференцию?
— Мм, рабочие обязанности?
— Неа. Он не наш куратор.
— Блин…
— Вот и я о том же. А Марго похвалила с утра новую прическу Влады, от чего ту до сих пор распирает от гордости. Это сколько стоит?
— Ты меня запутал.
— В этом и была моя цель! Всё сложносочиненное надо оставить за кадром. Я уверен, что твой проект нужен в исходном виде. Я бы нам с парнями такое поставил, потому что с этими десятыми и сотыми долями талера держать всё в голове неудобно. Сейчас у нас таблица, но будет удобно, если оно будет считаться само.
— Думаешь?
— Уверен. А эту твою штуку мы быстро доделаем. Она же просто должна встраиваться в планшет и вести себя прилично. Закрутим ей усы тут и тут, которыми она все распределяет, и можно в тест.
— Уговорил.
С этой задачей мы прокопались дольше, чем ожидалось, и пришли к Шведу на контроль под самый вечер пятницы. Но он даже внимания на нас не обратил.
Мы уже собрались сдать назад и вернуться к нему в понедельник, когда он резко вскинул голову и остановил нас.
— Так, господа, задержитесь, пожалуйста. Все работы остановить, все проекты в хранилища. У нас проблемы.
Глава 4
Швед решительно двинулся в центр кампуса, мы — за ним. Пока мы собирались, Воробей успел глянуть в планшет и показал мне. Вероятно, упомянутые проблемы были связаны с этим:
Администрация: Дорогие абитуриенты! По техническим причинам, прием согласий на зачисление приостановлен. У нас сбой в базе данных. Пожалуйста, отложите свой приезд к нам на пару дней, мы постараемся ликвидировать проблему. Срок приема заявлений в любом случае будет продлен.
— Ого! — воскликнул я. — Опять второго августа!
— А чего, чего? — забеспокоился Воробей.
Я кратко пересказал историю с предыдущей аварией.
— А, ну да, я же слышал. Чего-то я пропустил, что это было именно здесь и так недавно. Но вообще у нас тут август месяц непростой.
— Это да, — согласился я.
Так мы пытались сообразить, что нас ждет, пока торопились за Шведом, который нам ни слова не сказал с момента, как потащил нас куда-то.
Мы подошли к двухэтажному зданию, которое стояло сразу за корпусом, где располагалась Приемная комиссия. Елки-палки, я никогда не обращал на него внимания. Собственно говоря, если бы меня кто-нибудь вчера спросил, а что находится за Приемной комиссией, я бы уверенно сказал, что ничего. И дело было не в какой-то особой покраске, а в чем-то другом. Оно решительно ничем не выделялось.