Софья моментально оказалась около шкафа, Хмарь вылезла оттуда, и андроид принялся оценивать емкость.
— Нет, ну почему. Можно и меня утрамбовать. Если снять голову.
На этом месте нас и застал Гелий.
— Те же и там же, — усмехнулся он. — Чем вас так притягивает этот предмет? Попросить его вынести, чтобы он вас не смущал?
— Нет-нет, не надо, — замахал руками я. — Я просто рассказывал ту историю…
— Я так и понял, — кивнул Гелий.
Он сел за большой стол, положил свою трость поперек него и задумался. Мы выжидательно уставились на него.
— Мавр с Обой написали, что спешат к нам. Все соберемся и поговорим о делах наших скорбных.
— А насколько скорбны наши дела? — подскочила Хмарь.
— На самом деле не хуже обычного, — поджал губы Гелий. — Ничего особенного. Просто придется некоторое время экономить усилия, потому что надо сделать много, хорошо и быстро.
И замолчал. Возражений он явно не ожидал, но мы и не собирались с ним спорить. Учитывая, что все равно непонятно, что мы будем делать.
— А правда, что сняли нашего министра? — спросила любопытная Хмарь.
— Временно отстранили, да. Не совсем то же самое, но для нас такие детали не имеют значения. Он недоступен и помочь нам ничем не сможет. Должен сказать, что это неприятно, но несмертельно, уверен, что дело решится миром, и министр к нам вернется. Да и ректор наш все еще с нами, а безумие на других территориях для нас только повод вложиться в собственную работу.
Дверь, которую Гелий прикрыл, когда входил, распахнулась, и в комнату ворвались Мавр с Обой, взъерошенные и буйные как воробьи по весне.
— А вот и мы! — бодро отрапортовали они.
— Отлично, — улыбнулся Гелий. — Рассаживайтесь, поговорим о наших планах.
На протяжении довольно длинной речи лицо Гелия передавало минимум эмоций. Обычное дело, чего там, починим индустрию и заживем. Я попытался оценить сложность предстоящего на глаз, но не смог, и перешел в режим наблюдения. Слона надо есть по частям.
В ближайшие две недели нам предстояло сотрудничать с отделением Помора, вернее, с его студентами, перед которым стояла задача обновить внешние и создать внутренние фильтры в хранилищах элементов.
Новый внутренний фильтр, по задумке Помора и Гелия, должен был разгуливать расческой по хранилищу, постоянно проверяя имеющиеся элементы на соответствие новым требованиям и отмечая потенциально проблемные.
Я заметил, что тут у Обы полезли глаза на лоб (мои-то вылезли давно, да там и остались). Представил, наверное, как мы нашим микроколлективом, даже если вовлечь весь состав инкубатора, обновляем наследие человечества.
Гелий заметил наше смятение, но только лишь шевельнул бровью. Он обозначил нашу роль в процессе и только потом упомянул, что этот самый внутренний фильтр будет отслеживать и востребованность элемента. При обнаружении дефектов в элементах он будет ставить на них метку неустойчивости и, в зависимости от востребованности, ставить в очередь на переработку. Чтобы то, что никому не нужно, не отнимало время.
— А если в цифрах? — осторожно спросил Мавр. — Сколько всего нам предстоит переделать?
— Если в цифрах, — вздохнул Гелий. — То от забора и до обеда. То есть, пока не наступил настоящий форс-мажор, вы работаете те же двадцать часов в неделю, но только здесь. Вы не отвлекаетесь ни на Трилобитов, ни на основной инкубатор, ни даже на собственные эксперименты.
И посмотрел на меня. Я опустил голову и стал разглядывать поверхность стола. Гладкая белая поверхность с тонкими серыми разводами изображала полное равнодушие. Хорошо, наверное, быть столом: точно знаешь, в чем твое назначение и куда тебе идти. Хотя нет, когда ты стол, даже ходить не надо.
Я вздохнул. Ужасно, что я все время болтаюсь как цветок в проруби. И сам это понимаю. Нет бы встать на рельсы и ехать к понятной цели, может, с Гелием получится лучше. Он уж точно круче, чем Швед. Только ведь я, получается, теперь остался без ментора. Руководитель у меня есть, а ментора нет. С другой стороны, а нужен ли он? Может, и ничего? Когда я поступал, я понятия не имел, что нужен какой-то ментор. Да и проблемы свои я решал сам, Швед мне по сути и не помог ни разу.
Запутавшись в выкладках, я вынырнул из своих мыслей и обнаружил, что Гелий перешел к техническим деталям и расписанию.
Свободы у нас поубавилось, теперь мы должны были приходить и уходить все вместе, чтобы никто не работал без контроля Хмари и Софьи. Никто — это Мавр, Оба и я.
— А я? Я что, ничего не буду делать? — возмутилась Хмарь.
— Конечно, будете, — заверил ее Гелий. — Просто основной вашей задачей будет контроль всеобщего состояния. А учитывая ваши способности в области создания коммуникационных элементов, такую работу мы вам и дадим.