Выйдя из подъезда, он направился к припаркованному у края тротуара серому «БМВ», на ходу открыв дверцы с помощью дистанционного устройства.
Садясь в машину, он подмигнул Малко:
— Не доверяю я стоянкам со всеми этими делами. Мало ли что...
Похоже, этот человек хотел дожить до глубокой старости. Полминуты спустя автомобиль на всех нарах мчался к центру города.
Молодой человек в джинсах и лимонно-желтой футболке грыз купленную в соседней кондитерской плитку шоколада, просматривая «Гералд трибюн». Аккуратно подстриженные черные усики тонкой линией пересекали его лицо, обрамленное пышными курчавыми волосами. Стройный, худощавый, робкий на вид, он напоминал прилежного студента. При виде Филипа Бартона молодой человек обнажил белые зубы в ослепительной улыбке и поднялся.
Мужчины дружески обнялись.
— Мой приятель Амин Хаббаш, — представил его американец. — Малко, наш друг, — сдержанно добавил он.
На террасе «Песчинки» — модного кафе на Песчаной площади — яблоку было негде упасть. Окруженная антикварными лавочками площадь, над которой возвышалась колокольня старинного собора, была одним из самых оживленных мест в Брюсселе — нечто вроде маленького Сен-Жермен-де-Пре. На террасах кафе толпились хорошенькие девушки и лохматые юнцы, изо всех сил пытавшиеся казаться антиконформистами.
Малко заметил на груди ливанца, поверх футболки, большой золотой крест. Христианин... В Ливане с религией не шутят. Там во имя веры выпускают друг другу кишки...
— Амин, — сказал Филип Бартон, заказав «Гастон де Лагранж», — сегодня вечером ты мне не понадобишься.
Ливанец пожал плечами с чисто восточной покорностью судьбе.
— Иншалла! Как скажешь.
Он добавил в свой кофе несколько ложечек сахара, превратив сваренную в «экспрессе» бурду в восхитительный турецкий напиток.
— Со мной пойдет мой друг Малко, — уточнил американец.
— А все остальное? — спросил Амин. — Остается в силе?
— Да, — кивнул Бартон. — Смотри-ка, а вот и твоя подружка.
Малко обернулся и увидел пересекающую площадь круглолицую, светловолосую девушку: она шла прямо к их столику. Настоящая секс-бомба. Первое, что замечал каждый мужчина — роскошные грушевидные груди, вызывающе оттопырившие очень короткое платье из белого Джерси, которое облегало ее, как перчатка. Светло-голубые, словно фарфоровые, глаза близоруко щурились, а капризная гримаска пухлого, ярко накрашенного рта делала девушку похожей на героиню мультфильмов Бетти Бун.
— Кристель, — представил Амин. — Малко, наш приятель.
Кристель поцеловала ливанца в губы, чмокнула Филина Бартона в щеку, вяло пожала руку Малко и уселась напротив него. Белое джерси поползло вверх, открыв его взору краешек кружевных трусиков. Ее рассеянный взгляд остановился на Малко, и когда ее голубые глаза встретились с его золотистыми, в них на миг вспыхнул какой-то странный огонек. Она тут же отвернулась, рука ее скользнула под футболку ливанца, пальчики забегали но его груди. Странное занятие для такого людного места. На присутствие за столиком двух свидетелей ей, похоже, было наплевать. Когда рука девушки спустилась на живот, а затем еще ниже, Амин беспокойно заерзал на стуле. Не прекращая ласкать своего друга, Кристель время от времени бросала быстрый зазывный взгляд на Малко. Что до Бартона, он просто оцепенел от этого зрелища.
— Если я тебе больше не нужен, — вежливо сказал Амин, — мы вас покинем.
Он был на волосок от публичного позора.
— Да-да, идите, — великодушно согласился Бартон. — Я позвоню тебе завтра.
Парочка встала и вышла на Песчаную площадь. Малко удивлялся, как это Амин Хаббаш еще в состоянии переставлять ноги; Кристель обвилась вокруг него, подобно виноградной лозе... Вскоре оба скрылись в каком-то подъезде. У Филипа Бартона вырвался вздох.
— Она вообще слаба на передок, — пробормотал он, — но сегодня...
— Кто она такая?
— Фламандка. Ее семья живет в Брассхаате под Антверпеном в огромном поместье, но она там подыхает со скуки. Помешана на приключениях и больше всего на свете обожает стрельбу. Амин познакомился с ней в «Бельгийском стрелковом клубе».
— А что это за клуб? — рассеянно поинтересовался Малко, спрашивая себя, дала ли Кристель Амину Хаббашу добраться до какого-нибудь ложа, или совокупилась с ним прямо на лестнице.
— Есть такое заведение в Эттербееке, где якобы преподают навыки стрельбы без промаха. Они говорят, что так на свой лад борются с терроризмом: хотят научить мирных граждан защищать себя своими силами. Короче, идиотизм. Но Кристель от всего этого без ума. Вообще-то она студентка, изучает философию, но почти каждый день торчит в клубе. А Амин там подрабатывает инструктором. Он-то стрелок классный, сами понимаете... Ну, когда она узнала, что он из Бейрута и что ему приходилось стрелять не только по картонным мишеням, она втрескалась в него по уши. А он и рад: с деньгами у него туго, так он поселился у нее. Я слышал, она хочет выйти за него замуж и уехать в Бейрут, чтобы поупражняться там в стрельбе. Девчонка, конечно, с приветом, да и на передок слабовата, но славная.
Действительно, что-то в ней было. Малко отогнал назойливое видение ее пышной груди и вернулся к серьезным делам.
— Так где мы встречаемся?
— Я заеду за вами в «Метрополь», — сказал американец. — Так будет проще всего. Кстати, пушка у вас есть?
— Нет. А вы чего-то боитесь?
Филип Бартон пожал плечами.
— Вообще-то нет, но от всей этой истории сдали нервы. Никогда бы не подумал, что Фокс одобрит такие зверства. Правда, это были опасные террористы!
— Вы в этом уверены?
— Фокс мне сказал, а уж он-то в этом понимает. А что вы хотите, это его работа. Вообще у всех этих умников мозги набекрень. Возьмите банду Баадера в Германии или Красные Бригады! Такие славные ребятки, мухи не обидят, печатают себе листовочки! А на самом-то деле... Ну ладно, пока. Мне еще надо встретиться с Густавом Мейером.
— Я возьму такси, — кивнул Малко.
Он не спеша допил горьковатый кофе, размышляя об этом запутанном деле. Филип Бартон явно чего-то боится. Что за грязную махинацию затеяли эти бельгийцы? Малко не терпелось наконец увидеть таинственного Фокса, который, судя по всему, был душой и мозгом этой странной операции.
Квадратная, истекающая слюной морда с двумя рядами ослепительно-белых клыков высунулась в открытое окно, когда серый «БМВ» затормозил у «Метрополя». На заднем сиденье машины развалился пес величиной с теленка, хищно оскалив огромную пасть и свесив розовый язык. Вид у него был свирепый...
— Славная зверушка, а? — усмехнулся Филип Бар-тон. — Это питбуль, злее собаки не сыщешь. Я взял его щенком, когда жил в деревне. Любого врага растерзает, не успеете и глазом моргнуть...
Малко сел рядом с Бартоном. Питбуль подозрительно обнюхал его затылок.
Они миновали бульвар Анспах, свернули на запад и по окружной дороге выехали на автостраду Брюссель — Монс. Движения здесь практически не было, и машина мчалась на юг со скоростью 180 километров в час. В половине одиннадцатого они выехали в Брабант.
— Куда теперь? — спросил Малко.
— В Нивель. Мы встречаемся в «Колруйте» на брюссельском шоссе.
Малко знал, что «Колруйт» — это сеть известных в Бельгии супермаркетов.
Машина выехала на Нивельскую автостраду, на мгновенье замерла у светофора и свернула направо. Вдоль дороги тянулся ряд невысоких домов. «Колруйт» находился прямо напротив. Это было низкое прямоугольное коричневое здание посреди автостоянки. Вокруг насколько хватало глаз простирались поля. Филип Бартон въехал на стоянку и остановился возле оранжевых бензоколонок. Колонки работали автоматически; здесь пользовались кредитными карточками.
Стоянка, погруженная во тьму, была пуста: магазин закрывался в девять. Малко огляделся. Слева — автомобильное кладбище, где среди прочего лома ржавел огромный голубой «манхэттен». Стоянка была обнесена частой решеткой. Тихое местечко, спокойнее не придумаешь...