На обратном пути рассказала Эрику о своем невероятном «везении» и нерабочих дискетах.
— А ты не пробовала просто по почте из дома отправлять файлы и потом их распечатывать в университете, обходясь без дискет? — предлагает он.
— Да у меня, честно говоря, нет электронной почты. Как-то не было особой надобности. Некому письма писать сейчас... И модем только недавно появился, но занимать телефонную линию надолго родители не разрешают, папе клиенты не могут дозвониться.
— Та-а-ак, не раскисать! Солдат, ты там не замерз наверху? — спрашивает Эрик, обращаясь к сидящему на его шее Олежке.
— Предлагаю пойти пить чай ко мне, чтобы немного согреться. Времени с утра уже много прошло. Не отправлю же я вас голодными домой. Не по-мужски это.
— О, нет, нет, нет. Нас и так уже целую вечность дома нет. Родители будут беспокоиться.
— А мы им позвоним из дома. Олежка, любишь птичье молоко? Помоги уговорить свою вредину-сестру.
И Олег ему с радостью помогает, этому пацану только предложи конфет.
Холостяцкая квартира Эрика представлялась мне несколько иначе: с разбросанными вещами, кружками из-под кофе за компьютерным столом и джойстиками от приставки прямо на полу.
Но этот парень, похоже, перфекционист — дома идеальный порядок, без излишеств и нефункциональных деталей интерьера. Хотя я не была в его спальне, поэтому, возможно, сосредоточение привычной мужской сущности, проще говоря, бардак, в той комнате.
На кухне засвистел пузатый красный чайник, приглашая нас к столу с бутербродами с колбасой и солеными огурцами, коробкой «Птичьего молока» и кусочками арахисового щербета. Щербет мама готовила как-то на Новый год, когда я ещё ходила в детсад и был дефицит вкусных конфет. Только он был с семечками, а не с орешками.
— Знаешь, уже сто лет ни с кем вот так не пил чай на этой кухне, — говорит Эрик, грея руки о горячую чашку. Отопление в квартирах включат со дня на день, но пока так же холодно, как в моей прежней спальне на первом этаже коттеджа.
— Я думала, мужчинам нравится их берлога, в которой можно заниматься, чем душа пожелает, без надоедливых указаний мамы, сестры или кого там ещё.
— Может, это и прикольно, когда ты восемнадцатилетний пацан. Но не для меня. Мои родители уехали в Канаду, когда я был ещё студентом. Квартира досталась от них. Вот так, — Эрик взмахивает ладонью над головой, — уже нажился один.
Мы оба замолкаем, слишком уж непривычно мне на кухне другого парня, а не Тима. Эрик наливает Олегу чай из кружки в блюдце, чтобы остыл скорее. Брат подъедает все конфеты в золотинках из коробки, не догадываясь, что они ничем не отличаются от тех, которые без фольги.
— А давай всё же заведем тебе электронный почтовый ящик? — Оживляется Эрик. — Знаешь, насколько твоя студенческая жизнь станет легче. Бери кружку, пошли в зал. Олежка, не скучай.
Мы уходим, оставляя Олега в конфетном раю, Эрик включает компьютер и вдруг с ещё большим воодушевлением смотрит на меня:
— Слу-у-ушай, я же тебе не показывал фотографии с того вечера у костра в лагере. Хочешь посмотреть?
Он открывает папку на компьютере, листая одно за другим изображения. На одном из снимков я в профиль на фоне рыже-красных языков пламени в теплом бежевом свитере с высоким воротом, вишневые волосы собраны в лохматую косу, из которой выбились наружу пряди у лица. И хотя на фотографии этого не видно, помню, что на ногах у меня были полосатые шерстяные носки и китайские шлепки кислотного розового цвета. «Высокая» лагерная мода.
Эрик отчего-то остановился на этом фото. У него получился удивительный портрет. Вспомнила, как ждала тем летом встречи с Тимом, но он так и не приехал. Я тогда почти смирилась, что не будем учиться вместе.
Наверное, лучше бы так и было. Сейчас в университете чувствую себя участником низкопробного реалити-шоу, за которым наблюдает весь поток. Никакой приватности. Каждый считает своим долгом поинтересоваться, что между мной и Тимом произошло, натягивая на лицо сопереживающий вид. На деле же просто не терпится посмаковать детали чужого несчастья. И мало ли какие еще мотивы у них? Может, кто-то уже строит планы насчет этого гитариста с кричащим посланием на майке: «Займись со мной сексом».