Всё это проделывал не я с ней. Будто только подглядывал. Руки чужие, более жилистые, пальцы другие, слишком длинные, с подстриженными ногтями, и часов таких у меня нет.
В глазах темнеет, больше ничего не вижу, зато прекрасно всё слышу. Сбитое дыхание, какое-то мурлыканье, причмокивание, всхлипывание, глубокий мужской голос, говорящий «я тебя люблю», их ласковые перешептывания и даже смех. И это просто ужасно, невыносимо. Хочется зажать руками уши, орать во всё горло, чтобы заглушить звуки, но это не помогает.
Открываю глаза. Доброе утро, девятнадцатилетний девственник-рогоносец. Эти кошмары теперь будут преследовать тебя каждую ночь.
Как она могла мне изменить?
Двое под зонтом
Бывает, люди исчезают прямо у нас из-под носа или вдруг видят нас по-новому, даже если до этого не спускали с нас глаз.
С.Ахерн, «Там, где ты»
Тим
Мерзотная погода за окном не располагала бежать вприпрыжку на занятия в универ, не говоря уже о последних новостях о Лике. Может, пора переводиться на заочку?
Дождь зарядил со вчерашнего вечера и барабанил по алюминиевому подоконнику всю ночь и утром. Быстрее бы уже эту раскисшую грязь сменил снег.
Алекс вызвался подвезти меня на учебу. Сегодня занятия у меня со второй смены, он как раз отоспался. В тачке, заваленной пустыми пластиковыми бутылками и жестяными банками, играет одна песня хуже другой. Диджеи радиостанций сговорились доконать меня? Всё про любовь. Поганое настроение, хуже некуда.
Лика проносится мимо меня, словно я стена или предмет мебели. Она в плаще лазурно-серого цвета и графитовых осенних сапожках, с мокрым белым зонтом с изображением Мерилин Монро. Он у неё ещё со школы.
Сегодня тот самый день икс, в который они с немцем условились встретиться. Я написывал ей всю неделю на мыло, но без ответа. Да и по виду не скажешь, что её хоть чуточку заботят мои душевные муки.
Она особенно красивая, точно согласилась пойти с ним. И накрасилась-то как ярко. Алиса разглядывает Лику, заставляя покрутиться и снять яркий плащ.
Разоделась в пух и прах для него. Черное, слишком облегающее, на мой взгляд, платье, хотя и длиной до колена. Сзади от плеч до лопаток выбиты черные ангельские крылышки, усеянные бусинами такого же цвета. От шейного позвонка до низа платья протянулась золотистая молния. Бегунок, болтающийся у подола, навевает неприличные мысли. И думаю, не у меня одного. В ушах раскачиваются длинные сережки с жемчугом. Я таких у неё ещё не видел. Может, это подарок от её ухажёра?
Не буду лукавить, выглядит она шикарно и притягательно. «Друг по интимной переписке» подавится слюнями. Не сомневаюсь.
Во время пары не выдерживаю и пишу записку, передаю её по рядам:
«Клёво выглядишь сегодня. Можно украсть тебя после пар, чтобы поговорить?»
Разворачивает записку. Ну? Ну-у?
Кладет в ежедневник и даже не оборачивается. И всё? Серьезно?
Я её застукал, а теперь ещё бегать буду? Хорошо, детка, я принимаю твои правила игры. Ты поговоришь со мной.
Жду Лику после окончания последней пары на выходе из аудитории. Нежно останавливаю за руку, накрывая её кисть своими ладонями с обеих сторон.
Как же я соскучился по этому простому прикосновению. Пытаюсь побороть нахлынувшие ощущения, чтобы окончательно не превратиться в размазню.
— Кажется, ты мне весьма доходчиво объяснил, чтобы держалась от тебя подальше. Забыл? — Лика вырывает свою ладонь из мимолетных объятий.
— Почему не ответила ни на одно мое письмо? — так, не отвлекаться, моя цель — отговорить её от чертова свидания.
— Какие письма? — хмурится Лика. Дурочку включила?
— Которые я отправлял тебе каждый Божий день на этой неделе на e-mail.
— Откуда ты знаешь мой e-mail? Хотя неважно. Я тороплюсь, — она обходит меня, вот-вот упущу её, если сейчас же не соображу, как попасть в самое яблочко.
— Лика, я всё знаю, — догоняю и иду рядом.
— Что ты знаешь? — Она дергается и повышает голос, а сам наш разговор уже прилично привлек внимание всяких зевак.