— Я прочел всю твою переписку с Эриком. Прости... — Не знаю, как продолжить этот разговор, потому что не вижу ни капли стыда на её лице. — Как ты могла, Лика? Не верил своим глазам, когда читал. Будто про другого человека, а не про тебя. Меня динамила несколько лет, а с ним всё оказалось так просто и быстро?
Она наконец-то тормозит.
— Что ты знаешь? Ничего ты не знаешь обо мне. Понял? Не смей со мной так разговаривать! — Лика тычет острым ногтем мне в грудь и кричит слишком громко, что никак не вяжется с её изменой. Она смеет ещё орать на меня?
— Не кричи на меня! — ору ещё громче.
— А то что? Ещё больнее мне сделаешь? — она закашляла с непривычки так надрывать голос, ноздри раздуваются, по щекам побежали красные пятна, вены на шее вздулись.
Приплыли. Выглядим, как парочка людей, которые прожили десяток лет в браке и ненавидят друг друга.
— Я не смогу простить, что ты переспала с ним, — говорю так, будто она просила этого моего прощения. Нифига подобного.
— Да что ты знаешь обо мне? Тебя никогда не сыскать днем с огнем, когда нужен. Нельзя положиться: подводишь, опаздываешь, не берешь трубку, хоть пусть меня насилуют. Помощи не дождешься. Конченый эгоист.
Насилуют?
— Это не даёт тебе права спать с первым попавшимся типом, даже не поставив точку в наших отношениях! — нестерпимо хочется развернуться и уйти, потому что бетонную ограду в её башке фиг проломишь.
— Ты, ты её поставил. И тебе даже неведомо, что случилось вечером того злосчастного дня. Я наглоталась снотворного и встретилась лицом к лицу с исчадиями ада. Мне нужна была помощь, я умирала, но тебя, как всегда, не оказалось дома, когда я звонила. Постоянно где-то и с кем-то шляешься. И тогда приехал Эрик, прошел через всю агонию вместе со мной, не сомкнул глаз в течение шестнадцати часов. Это он, а не ты, гладил меня по голове и молился, чтобы отпустило. Это он, а не ты, обтирал меня холодным мокрым полотенцем, потому что я буквально сгорала. Эрик провел со мной целый день, приготовил завтрак и просто по-человечески поговорил, отвлекая от ужасов той ночи. До сих пор не могу избавиться от увиденных картинок и засыпаю со светом. — Лика расплескала на меня кипяток шокирующих новостей. В её глазах только ярость. Она меня ненавидит.
Дыхание перехватило от мысли, что чуть не потерял её навсегда в то время, когда, как последний идиот, напивался в клубе. Осознал, что совершил непоправимую ошибку. Прикусил язык, потому что не смог подобрать слов, уставился в ужасе на Лику, не успеваю за скоростью своих мыслей, за скоростью её признаний.
— А известно тебе о дыре в моем сердце? Нет, конечно! И это вовсе не метафора. У меня врожденный порок сердца. И с ним можно дожить до пятидесяти, а можно откинуться в двадцать, — она говорила иначе, чем раньше, жёстко, с напором. — Это уж как повезет. Вот почему я не блещу спортивными подвигами. Вот почему мне разрешают ходить по стадиону, а не бегать со всеми. И не думаю, что димедроловый передоз, по твоей милости, продлил мне жизнь. В четырнадцать лет я падала в обморок от простого перегрева на солнце. Лежала в кровати с синими губами после гипертонического криза, переволновавшись на контрольной работе. Конечно же, тебе неизвестны такие подробности из моей жизни. Потому что тебе просто плевать на меня. Тебе есть дело только до собственных беспощадных игр и удовольствий.
— Лика, пожалуйста, прости меня. Прошу... Детка? — Тянусь к её рукам, но она тут же прячет их за спиной. — Это меня не оправдывает, но я и не подозревал, до какого отчаяния довёл тебя. Мы же и раньше ссорились... Не думал, что... Это не должно так закончиться... — Разглядываю её гневный профиль, Лика не хочет смотреть мне в глаза. — Не ходи к нему сегодня. Пожалуйста... Я люблю тебя. Ты меня тоже любишь. Я знаю.
Она прерывает мою тираду, будто не верит ни единому слову:
— Нет, Тим. Я пойду. Пойду, потому что сегодня у тебя такое любвеобильное и ревнивое настроение, а завтра, стоит тебя нечаянно поцарапать или в чем-то отказать — сожжешь все мосты дотла, не обернувшись. Эрик не капризничает. Он искренне и по-мужски заботится обо мне. И я хочу дать нам, ему и себе, шанс.
— Боже, что мне сделать, чтобы ты не пошла? Ну прошу тебя, не будь такой настырной, — ещё эта её Алиса стоит поодаль и мотает мне головой, мол, прекращай.