Захожу в ванную и включаю горячую воду. Руки дико замёрзли на улице. Следом за мной входит Тим с виноватым и пристыженным видом. Дом старой советской постройки, вдвоем у раковины не уместиться.
Тим подступает все ближе к моей спине. Убирает пряди моих волос на одно плечо, утыкается носом в шею, и шепчет: «Боже, как ты пахнешь. С ума схожу от этого аромата. Ты знаешь? Лучший запах в мире».
Он остается позади меня, но не дожидается, пока я отойду от раковины, чуточку наклоняется и протягивает руки по обе стороны от моей талии к воде, берёт мыло. И при этом чмокает меня в макушку. Дурачится, делает вид, что сейчас укусит за плечо.
Тим такой высокий. Мне нравится наше отражение в зеркале. И его глаза, которые сейчас такие нежные. Он даже не пытается скрыть удовольствие от моего присутствия. Тим тоже смотрит на нас в зеркале. Не могу сдержать беглую улыбку, хотя хотела выглядеть строгой и неприступной. Ведь не сказала, что простила его. Знаю, что веду себя непоследовательно, но я нужна сейчас ему.
Усиливающийся в носу запах дыма вызывает тревогу, но я подавляю её. Сейчас же полный дом людей. В этот раз ничего не случится. Тим вытирает руки и разворачивает меня за плечи лицом к себе, пока горячая вода продолжает утекать в раковину.
Открываю рот, чтобы что-то сказать. В такие моменты отчаянно чувствую, что надо говорить, неважно что, лишь бы не молчать и не стать ещё ближе, надо разорвать магнетизм. Разбавить словами накатывающие желания и мысли. Но Тим нежно прижимает свой палец к моим губам, потом водит им от кончика моего носа до переносицы:
«Ч-ш-ш, детка... — уже от того, как ласково он меня назвал, тело начинает пульсировать. — Не бойся... Ты веришь мне? Так по тебе скучал, так скучал. Кажется, целую вечность не видел этот идеальный нос так близко».
Коротко смеется и опускает голову мне на плечо, видимо, всё ещё боится смотреть в глаза и непроизвольно вздрагивает, когда я провожу пальцами по его затылку. Но тут же облегченно выдыхает носом и весь расслабляется. Он медленно гладит меня по лицу, рисует кончиками пальцев узоры на ладонях. И всё не глядя. Дыхание перехватывает, голова кружится. Я тоже закрываю глаза. Такие же ощущения, когда экстремальный аттракцион резко останавливают, а ты висишь головой вниз, задерживая воздух в легких. И ждешь. Ждешь, что будет дальше. А дальше тебя закружат с ещё большей скоростью.
Тяжело удерживать тело на ногах. Слабость в коленях, шум в ушах. Я по нему безумно скучала. По аромату его цитрусового парфюма.
«Расслабься. Не думай. Ты слишком много думаешь», — шепчет Тим, склонившись над моим ухом, и мурашки бегут по телу, он прижимается своим лбом к моему, массирует напряженные плечи. Мне так хорошо с ним. Больше всего на свете, больше всего в этой жизни я хочу остаться с Тимом.
И я сдаюсь, подставляю ему шею для поцелуев.
«Прошу только об одном шансе. Если опять накосячу, обещаю, сам оставлю тебя в покое», — шепчет он мне, прикасаясь губами к чувствительной коже. И от этого я непроизвольно встаю на носочки, тянусь ближе к нему.
Его руки такие осторожные, такие нежные. Они скользят по моим ключицам, лопаткам, сжимают за талию. И я его не останавливаю. Разве может что-то случится здесь? За дверью полно людей. Его ладони уже на моих бедрах, но я свожу колени вместе.[1]
Не могу, не хочу сопротивляться, не хочу больше его отталкивать.
Он ведь обещал больше меня не обижать. Что плохого в происходящем? Это ведь ещё не настоящий секс, верно?
Щелчок. Я вздрагиваю. Это Тим наощупь закрывает дверной замок, пока его губы осыпают мою шею влажными, требовательными, быстрыми поцелуями. Мне стыдно от того, как тяжело дышу, как горят щёки, как предательски дрожит всё тело, как оно выгибается.
— Скажи хоть что-нибудь, Лия? — шепчет Тим и кладет мои ладони на свою грудь под майкой, я слышу его бешеное сердцебиение, он накрывает мои руки своими, водит по коже и каждый миллиметр его кожи под моими пальцами вздрагивает от прикосновений, наши ладони спускаются к его рельефному прессу, и теперь уже моё сердце готово выпрыгнуть из горла. — До чёртиков тебя хочу, — прерывисто произносит он, даже его вдохи звучат рвано, с дрожью.
До чёртиков… От незнакомых ощущений в теле, от откровенности Тима у меня непроизвольно дрожат колени.
Пытаюсь найти тысячу отговорок, чтобы оправдать себя, чтобы разрешить ему делать то, что он и так уже делает.