После оформления документов Тим потащил меня к себе домой, в новую квартиру. И надеюсь, не для продолжения того, что начал в ванной в прошлый раз.
— Лика, ты должна сказать родителям о свадьбе, пока не поздно. Иначе сделаешь им очень больно. В самом деле, ты же не думаешь продолжать жить, как ни в чем не бывало, в родительском доме, отдельно от Тима? — говорит его мать. Он ей рассказал о нашем решении. Оказывается, ещё вчера. — Это абсурд. Это не семья, дорогая моя.
Ещё полчаса назад эта идея не казалась мне такой уж чокнутой.
— Отец убьет меня или просто запрет дома. А может, увезет куда-нибудь. Вы его просто не знаете. И тогда мы с Тимом не распишемся, — неожиданно перехожу на плач, осознавая, как всё ужасно, и что вовсе не так всё хотела.
Может, именно поэтому она и настаивает, может быть, надеется спасти сына от ранней женитьбы, но не хочет, чтобы Тим её возненавидел за вмешательство?
— Ну хорошо, милая. Посиди, выпей чаю, успокойся. — Мать Тима гладит меня по голове и выходит из крохотной кухни, оставляя нас вдвоем. Балкона в однокомнатной квартире нет, Рич разрывается от лая в туалете.
Тим всё ей рассказал. Скорее всего, не только про ЗАГС, но и про то, что стало причиной нашего решения. И оттого чувствую себя ещё более падшей, обнаженной, заурядной девицей, которых эта женщина повидала предостаточно среди подружек старших сыновей. Будто мое грязное белье вывесили всем на обозрение. Мне не утаить грех.
— Алло, Константин! Здравствуйте! Это мама Тима! — Мое сердце прибивает тяжелым свинцом к самому полу. Константин — это мой отец.
[1] Речь идет о героях романа Томаса Гарди «Тэсс из рода д’Эрбервиллей».
[2] Комбик — комбоусилитель для электрогитары, к которому её подключают с помощью шнура, звук идёт через динамик усилителя.
Застывшие слёзы
Люди плачут не потому, что они слабые, а потому, что они были сильными слишком долгое время.
Джонни Депп
Лика
— Поверьте, Константин, для меня это такая же неожиданность, как и для Вас... Не надо никуда приезжать. Мы больше не живем по прежнему адресу. Дослушайте... Нет, она не забеременела. — Тут вежливо-властный тон матери Тима срывается на львиный рык. — Никто тут не хитрит и не строит коварных планов. Мне-то что за выгода от их свадьбы? Вам она живая или мертвая нужна? Так застращали, что Лика чуть не умерла! Довели бедную девочку, что она травилась, — ловко же она всё перевернула с ног на голову. — Еле откачали, пока Вас дома не было. Да что же Вы за изверг такой? Хорошо, — с чем она там соглашается? — Лика, подойди к телефону. Отец хочет поговорить с тобой.
Трясущимся голосом произношу неуверенное «алло» и замираю, предвкушая шквал гнева и упреков магнитудой восемь с половиной баллов по шкале Рихтера.
— Совсем спятила? Без мозгов! Где ты сейчас? — рявкает отец.
Я же говорила. Он прибьет меня.
— Папа, пожалуйста, прости, — запинаюсь я.
— Адрес? — настаивает он всё тем же тоном.
— Папа, я не поеду никуда. Я боюсь. Останусь здесь, — говорю вполголоса, почти шепчу, потому что иначе услышит, что заплакала.
— Ты беременна? Только попробуй соврать! Это легко проверить.
— Нет, папа. Честно-честно, — ухожу с радиотелефоном в ванную, потому что всё это происходит на глазах у Тима и его матери, они мне наперебой что-то подсказывают, как во время опроса на уроке. Оттуда на меня выскакивает Рич, и я вскрикиваю от ужаса. Ад какой-то.
— Господи, как же ты умело всё это время врала нам. — Отец вздыхает и делает паузу. — Ты же только вот недавно бегала на свидания с Эриком? Прикрывалась им, как ширмой? Не стыдно, а? — Понятно, что слишком много откровений для одного телефонного разговора. Он был уверен, что я переключилась на другого парня. Успокоился, расслабился. Он задает столько вопросов, а слово вставить не даёт. Хотя мне бы сейчас только отмолчаться, дождаться конца этого страшного разговора. — К чему такая спешка? Это правда, что ты хотела покончить с собой? Когда это было? — Кажется, он совсем чуть-чуть смягчился.