Особую легкость сегодняшнему вечеру придаёт не только веселое катание под музыку, но и то, что не нужно ни с кем разговаривать. Просто встречаешься взглядом, улыбаешься и едешь дальше. Кто-то пытается вытворять что-то смешное, строит рожицы.
На часах половина десятого. Мне пора. Последний автобус уходит в десять. Подхожу к стойке для сдачи обуви.
— Решила сбежать?
Вздрагиваю от неожиданности, слыша весёлый голос Эрика позади прямо над ухом, и он тут же извиняется:
— Прости, пожалуйста, не хотел тебя напугать.
— Да, мне пора. Последний автобус. Даже не думала, что будет настолько весело два часа кататься на роликах в замкнутом пространстве.
Работница гардероба приносит пакет с моей обувью.
— Постой. Останься до конца. Мы с Димкой тебя проводим. Он сегодня на машине, свой велик оставлю пристегнутым здесь. Завтра заберу, — Эрику приходится наклонится ко мне, чтобы перекричать сопрано Эми Ли из «Evanescence».
— Да ни к чему это. Не хочу кого-то напрягать, — говорю в самое ухо Эрика и чувствую, как приятно от него пахнет вишневой жевательной резинкой и ненавязчивым прохладным парфюмом с морскими нотками, таким свежим-свежим, будто весенним, что даже перебивает отвратительный фантомный запах дыма. Вдыхаю его глубже.
— Ты ведь сама меня выбрала своим ангелом-хранителем. Забыла? — Эрик слегка пожимает рукой мое плечо.
Не хочется ломаться, да и трястись в полупустом темном автобусе, который может и не приехать. Потому отдаю пакет с обувью обратно в гардероб и остаюсь ещё на час. Может, я обманываю себя, а на самом деле опять пытаюсь выбить клин клином, как после Макса Богатырёва в десятом классе?
По дороге домой говорить тоже ничего не приходится — Дима говорит за себя, за Эрика, за меня, мастерски ввергая нас в приступы удушья от смеха. Тот самый Димка, который снабжал сгущенкой в лагере.
— Ну, рассказывай, как всё прошло, — заговорщицки любопытствует мама, усаживаясь на мой диван и подогнув под себя одну ногу. — Смотрю, Эрик там тоже был, раз проводил.
Когда это мы стали лучшими подружками? Рассказываю всё без утайки, ведь на этот раз скрывать нечего. И похоже, маму Эрик интересует больше, чем меня.
Что-то подсказывает, что неожиданное приглашение от Нелли — тщательно прикрытое дело рук «ангела-хранителя». Он знал, что я приду, потому что перед прощанием протянул диск с альбомом Enya.
У Вас одно непрочитанное письмо
Когда анатомируешь счастье, пытаешься разобрать его, как пазл, то случайно можешь его опошлить. Ты вдруг думаешь-думаешь и понимаешь: «Я ведь счастлива с Серегой, потому что... он мне шлет веселые картинки из интернета».
Л.Парфентьева, «33+. Алфавит жизненных историй»
Неделю спустя
Лика
Как бы ни старалась не смотреть на Тима в университете, в это утро самообладание треснуло, как кусок льда от кипятка. Я торопилась до начала пар распечатать рубежную работу в компьютерном зале университета. Ненавижу оставлять такие вещи на последний момент, ведь дискеты иногда, как назло, не открываются в самый нужный момент. И кого же вижу? Стоит в очереди передо мной, нагло привалившись к колонне. На черной майке надпись жирными разноцветными буквами: «Sex? Drugs? Videogames?» Вот как значит?
Будь у меня подобная майка, на ней были ли бы слова: «Tea, books and Vivaldi». Первое время одногруппники удивлялись, насколько мы с Тимом разные и недоумевали, где нашли друг друга. Словно строгая мамаша и её сорванец тинейджер.
Он выбрил на висках полосы, уходящие вдоль на затылок, а отросшую челку и волосы на макушке стянул в подобие короткого хвоста. Похоже, кардинальных изменений в жизни хочется не только мне. Уши, как всегда, наглухо заблокированы от внешнего мира наушниками CD-плеера. Тим никогда не разрешал мне послушать свою музыку.
Как бы ни сгорала от пожирающей изнутри боли и любви, нужно избавиться от разрушительных чувств любым способом. Вот прямо сейчас бы подбежала, знай, что он не оттолкнёт, не нагрубит прилюдно, как в прошлый раз.
Но если сейчас не выдержу, то однажды сорвусь, поддамся на шантаж. Он будет делать со мной всё, что захочет, ведь шея у него, похоже, со стальными жилами, никогда не прогнется в угоду мне. Придется играть по его правилам. Кто знает, как они мутируют со временем. Единственный шанс сохранить себя — выйти из игры.