Не уже ли… неужели так бывает? Разве может человек чувствовать это? Разве может простой человек чувствовать так много?»
«Я знаю, что Я снова стану сильной, когда воссоединюсь с этим чувством навсегда… может это будет не здесь, и может не скоро… потому что я еще не выполнила долг, не оставила себя в другом, новом теле.
И, когда это случится… ЭТО случится, Я буду там где надо. Где должна быть. Где Я нужна. Где буду важна для моего мира… для Жизни и Вселенной.
Наверное, Я там буду не одна, ведь Я не могу быть такой единственно. Не может так быть. Это было бы не честно, ведь Я способна любить только мой мир, а… я знаю… (от куда?) … что есть другие миры. Они не могут не быть! И другие существа… которые способны так же чувствовать весь свой мир… и любить его… ведь невозможно не любить его целиком, если чувствуешь… невозможно не любить Это…»
Настя задумалась. А что же дальше? Она попала туда, куда хотела? Или просто забыла об этом и умерла? Почему не «ушла», когда родила и воспитала папу?
Девочка отложила «тюльпаны и незабудки» и пошла к папе. Она спросит у него… она спросит… что?
Он сидел на веранде в старом широком деревянном кресле с оранжевой, потрёпанной, но очень мягкой обивкой. Кстати говоря, мужчина помнил это кресло новеньким, ярким и теперь был уверен, что эта потрёпанность креслу шла больше, чем новизна.
Он читал газету. Воскресенье. Время между завтраком и обедом. Сегодня не его очередь готовить и дела все сделаны вчера или отложены на завтра.
- Пап. – сказала решительно девочка и не смогла задать свой главный вопрос. Он сейчас не ответит. Надо подготовить. А чем? Каким вопросом?
- Да, дорогая? – спросил он, отвлекая свой взгляд от статьи про нового политического деятеля и фокусируя добрый взгляд на дочери.
- Расскажи мне про бабушку. – Настя задумалась… «надо было взять тот дневник» подумала девочка, но возвращаться за ним и прерывать просто так отца казалось очень бестактным.
- Что именно тебе рассказать о ней? – уточнил мужчина. Настя поняла, что сегодня можно спрашивать очень много. Это несказанно радовало.
- Я листала её дневники – отец непременно это знал. Все знали, чем Настя занимается у себя в комнате с момента получения сокровищ на руки, но она всё же должна говорить понятно, что бы он её понял и рассказал именно то, что нужно. – и там много странностей. Некоторые заметки на два предложения, а некоторые на десять страниц. – девочка остановилась перевести дыхание, говорила она быстро, но старалась вести свой рассказ доходчиво. – Так вот, одна из больших заметок содержала описание её чувств во время заката. Иными словами она восхищалась и… мне кажется, она что-то имела введу, но я не понимаю, что.
- Дорогая. – отец посерьёзнел и… - постарайся не зацикливаться на этом, пожалуйста. Моя мама была хорошим человеком, но как и все люди имела свои секреты.
- Пап… а, когда ты был маленьким… расскажи, бабушка была другой? – Настя села в другое кресло поменьше, напротив, показывая своим видом, что хочет слушать его дальше. – У неё было много странностей?
- Когда я был маленький… У неё была… Иногда по вечерам она брала меня гулять в безлюдные места, там было красиво. Мы смотрели на закат, она улыбалась. Но там… она превращалась в другую женщину… и эта женщина пугала меня. Она становилась не матерью мне… её взгляд и разговоры… она о чём-то рассказывала, чему-то пыталась научить, но я не понимал и тогда она прекратила попытки говорить со мной и прекратила слышать меня, замечать. Я боялся её такую. Я видел, как она дышит. Полной грудью, глубоко, будто пытаясь вдохнуть весь воздух на планете, хотя обычно, дома, она дышала спокойно и тихо… и однажды она так сильно меня напугала всем этим, что я начал плакать, я хотел убежать. В тот момент, я понял, почему не знаю своего отца. Он сбежал. Ни один человек не смог бы выдержать такое двуличие… не понимаю, как она вообще смогла меня родить. Она была странной женщиной в этом плане. В основном, она было доброй и заботливой матерью, но за эти её приступы, я долго её боялся и ненавидел. Но сейчас я благодарен ей за жизнь и люблю её. Спасибо, мамочка! – сказал он куда-то вверх.
- И тебе было не интересно, что с ней? Почему она так делала?
- После того раза, когда я заплакал, я долго думал, вдруг я тоже так начну… впадать в припадки. Она это так называла. Позже. Когда я вырос. Я спрашивал У неё и она мне говорила, что это «психологическое заболевание», которое передается от матери к ребенка, но я этого не унаследовал, потому что сильно похож на отца. Она говорила, что мой мозг устроен иначе и мне это не грозит, если я этого так боюсь…