Слева? Казалось, буря бушевала кругом, но дующий слева поток мог быть стекающим азотом. Изображение путеводного луча на мини-экране у пояса показывало плоскость окаймленного черным квадрата наполовину зеленым. Значит, мы находились справа от центра луча.
— Выходит, газовая буря расположилась точно по направляющему лучу?
— Остроумный вывод, — ответил Лут снисходительно. — Как порядочные люди, которые с уважением относятся к направляющему лучу, мы теперь были бы там, в самой середине. (Лут, как всегда, обошел меня на полноса). Примечательная метеорология у них здесь, — сказал он еще, — вертикальные мини-тайфуны…
Мы слышали их ужасный рев, но сами они оставались в стороне. Я все еще лежал, вжимаясь в отвратительно скользкую поверхность. А для чего, собственно? Осторожно, по сантиметрам, постепенно я поднял утяжеленную шлемом голову. Это движение было моим важнейшим вкладом в нашу короткую вылазку сюда! Мои глаза были еще вблизи поверхности, когда я увидел нечто, увеличенное из-за незначительного расстояния моим смотровым стеклом. Сначала это показалось малоинтересным: беловатые, блекло окрашенные нити, нежно и прозрачно покрывающие сырую почву. Я подумал о грибнице, обычно пронизывающей земную лесную почву под гнилой листвой. Рядом лежали крохотные шарики, маленькие, как булавочные головки.
Что произошло потом, разогнало всю усталость: в тот момент, когда я обратил внимание на шарики, показалось, что они стали менять окраску. Когда Лут окликнул меня, я сжался от испуга.
— Что-нибудь случилось? — спросил он. — Говори громче, а то из-за шума ничего не слышно. Держись за трос, я иду.
Я забыл ответить. Глазами искал скопления маленьких шаров. Действительно! Они изменялись едва уловимо, как только мой взгляд касался их. При этом вряд ли бы мне удалось назвать окраску этих образований. Я приблизил руку вплотную к шарам и сделал из нее нечто вроде крыши. И тут я увидел, что они засветились, я прибавил еще одну руку, образовал купол над шарами и посмотрел сквозь щель между большими пальцами в темную середину. Сомнений нет, они светились!
Тут подошел ко мне Луг, и для нас наступили волнующие минуты, потому что среди его пожитков была лупа.
103/ФЕЕмио.2/IIIа.
Плановый квадрат ЛаФ/7-13.
Космический партнер, окончательный текст
по ФЕЕчиф способом Психомат СРС.
Неожиданно выходят из строя несколько функциональных групп конвертируемого информационного вихря. Ничтожные неполадки нарушают синхронный пробег токов действия. Запоминающие ядра одной из парциальных систем прорывают структурную сеть индивидуумов и реагируют самостоятельно. Они вырезаются из регулирующего контура информационного вихря и повинуются более сильному приказу. Ненормальное поведение ядер объясняется невероятной причиной: та самая парциальная система вступила в контакт с одним из конечных тел нитяной части. Ядра заговорили с чужеземцем!
ЦЕНТРАЛЬНОЕ ЗНАНИЕ тотчас переключает канал информации на Ксип-аксиомы, и незначительный потенциал этих немногих, но еще действующих систем неожиданно оказывается плодотворным. Резко увеличились данные о тех массивных окончаниях чужой волокнистой системы: построены из несметного количества разнообразных полимеров неизвестной природы, пронизаны каркасной сетью из кристаллической неорганической материи и стареющей системой труб, в которых пульсирует жидкость. Сами конечные тела являются источником автономной подвижности целого. Оба пухлых окончания нити идентичны, различия выглядят несущественными. Некоторые части богаты металлом странной формовки, предположительно это источники уничтожающего излучения энергии, очевидно, свободно прикрепленные к телам.
Удаются также просмотры энергетического хозяйства чужеродного тела: путаница потенциалов постоянного тока, бесконечно варьируясь, заполняет конечные отсеки незнакомого образования. Электродвижительные силы скучиваются на обоих концах, каждый раз в конечном узле, и достигают там существенной силы тока.
ЦЕНТРАЛЬНОЕ ЗНАНИЕ предполагает здесь оба центра действия частицы, которые — возможно, по волокнистой нити — связываются друг с другом.
(Хотя к этому времени космический партнер мог локализировать мозг обоих участников экспедиции, видимо, он был не в состоянии толково объяснить токи действия их нервной системы. Н.)
Высокой плотности тока в этих центрах соответствует сильное поле индукции вокруг частицы, которое, вероятно, и заставляет запоминающие ядра отдавать их информативное содержание, когда частицы слишком близко подходят к ним.
ЦЕНТРАЛЬНОЕ ЗНАНИЕ объясняет в совокупности вторгшееся чужое существо как автономно живущую кибернетическую систему с высокими резервами энергии и определяет его как парабионт.
Плановый квадрат Л4Г/1-9.
М. И. Кайет
Лут торопливо выудил лупу. Но картина разочаровала: маленькие шары оставались шарами, только видели мы их увеличенными. Тогда я направил линзу на основание, на котором они лежали, и теперь то; что казалось второстепенным, вдруг явило волнующее зрелище. Вязкая слизь почвы содержала тонкую организацию! Тут и Лут буквально приклеился глазами к лупе и разволновался не меньше моего.
— Мерцающий эпителий, — тихо сказал он, — эти бечевки, или что другое это может быть, двигают капельки туда и сюда.
Куча проблем! — продолжал он минуту спустя. — Этот эпителий слишком похож на земные формы, чтобы быть безжизненным. Капельки, возможно, не что иное, как конденсаты тумана. А вот его нам надо поточнее изучить. Чистая вода?
Выражение его лица говорило о сомнении, он умолк. Потом он провалился куда-то в морось. По призрачно независимым движениям троса, исчезающего во мгле, я заключил, что Лут в пределах предоставляемой канатом свободы прощупывает местность. Это было невероятно: уже не один час мы проклинаем скользкую почву под ногами, от которой загрязнялись наши скафандры. Жадные до открытия космической жизни, мы топчемся по ней кругом; ничего не открыв.
Ход мыслей Луга был конструктивнее.
— Мерцающий слой повсюду, и всюду он выглядит одинаково, — услышал я его слова, прервавшие мои невеселые размышления, — но таких прекрасных светящихся шариков я нигде не нашел. Если материал, по которому мы бродим уже несколько часов, всюду одинаков, я не рассчитываю на грандиозные открытия, по крайней мере, что касается высших форм. Если бы последние уже развились здесь, мы бы давно их встретили…
— То есть как? — Во мне росло чувство протеста.
— Экологические ниши с таким количеством легко перевариваемого материала не остаются незанятыми.
— На Земле! — сказал я, и мне тут же снова вспомнилось сплетение. Еще в то время, когда я докладывал станции, трос натянулся и дернул мой пояс. Лут торопливо, как только мог, возвращался ко мне. Нежно сплетенная вуаль неизменной лежала рядом с шариками. Но под увеличением исчезло всякое сходство ее с грибковым мицелием, с ячеистой структурой вообще. Переплетение напоминало нечто техническое, вроде текстильных нитей, сейчас волокна были натянуты в точной последовательности.
Мы переглянулись. Невольно пожали плечами.
— На удивление симметрично, — сказал Лут и тут же конкретизировал: — Слишком монотонно для организмов, как я понимаю.
Сначала было решено взять находку с собой на станцию. Но потом пришло сомнение: вправе ли мы были делать это, ведь жизнь очень чувствительна, и в космосе так же редка, как алмазы в песке пустыни. Лут вызвал станцию, и Ривин посоветовал нам обозначить место находки радиомаяками, чтобы с образованиями ничего не случилось.
103/ФЕЕмио.2/IVа.
Плановый квадрат Л4Ф/16-4.
Космический партнер, окончательный текст
по ФЕЕчиф способом Психомат СРС.
Парабионт выделяет образование, преимущественно из металла, которое тотчас начинает посылать волны энергии. Жертвой их силы аннигиляции, помимо сотен других, стал один индивидуум информативной фазы, от которого исходила та помеха резонанса. Таким образом исчезает аномалия, и все группы действия конвертируемого информационного вихря возвращаются к синхронной ритмике. Сам парабионт снова принимает мобильное состояние, быстро устремляется к металлическому гиганту, оставив образование из металла. Многое указывает на то, что чужеземец обладает разновидностью интеллекта. Хотя и нелегко распознаваемый, он вероятен для гиганта, а для парабионта точно установлен. ЦЕНТРАЛЬНОЕ ЗНАНИЕ действует последовательно: эволюция разрешает своим векторам любое направление. Лишь изредка устанавливается развитость до уровня интеллектуальности. Но тогда невозможно одно: то, что один интеллект сознательно уничтожит другой.