Тэ Хен, ухмыляясь, говорит спокойным голосом:
– Как мне жаль тебя, тебе не хватало денег, ты забрал жизнь у своего брата, тебе не хватает любви, ты готов забрать мою душу. Мне жаль тебя, ты просто жалок, тебе так и не дано познать вкус настоящей любви. Я хочу, чтобы ты знал: мне не страшно умирать, я только сегодня понял, что я прожил свои малые годы не напрасно, мне есть кому оплакать мою душу, потому что меня любят, а ты шакал, который подохнет в одиночестве. Стреляй, получай наслаждение для своей гнилой душонки.
Внезапно из-за поворота на скорости выезжает машина, в которой находятся Ван и Чон Гук. Здоровяк замечает приближающуюся машину, открывает дверь, чтобы выйти из машины. Ван замечает реакцию здоровяка, достает пистолет, проезжает мимо его, делает выстрел. Здоровяк обмяк, сваливается на руль.
Чон Гук кричит:
– Не стреляй, не делай этого.
Ван останавливает машину, из нее выбегает Чон Гук, бежит к Тэ Хену. Тэ Хен кричит:
– Чон, уходи, уходи, ты не должен здесь быть, остановись.
Чон Гук закрывает руками уши, бежит, кричит:
– Нет, нет!
Подбегает, закрывает собой Тэ Хена, пристально смотрит в глаза отцу, кричит:
– Остановись! Скажи мне, скажи, у тебя есть сердце? Или свою душу дьяволу продал? У тебя самого есть хотя бы капля любви ко мне? Нет, не ко мне, к себе, посмотри, на кого ты стал похож, ты как зверь, не загнанный в клетку. Прошу, остановись. Хватит.
239
Ван выходит из машины, подходит ближе к ребятам, взводит курок пистолета, ставит на прицел Хен У, говорит хриплым, дрожащим голосом:
– Хен У, брось пистолет, подумай, ты на кого целишься? Это твоя, кровь твои дети, неужели твоя душа совсем обезумела? Ты мою душу сломал за много лет, они невинные души.
Хен У в истерике кричит, опускает пистолет:
– Заткнись, сука, ты как твоя мамашка, все просила меня успокоиться, поменять свою жизнь, дура, чего ей не хватало, у нее было все, она ни в чем не нуждалась, но травила себя ядом, дура, так и сдохла.
Ван наполняется злостью, его дыхание становится прерывистым, частым говорит:
– Я ненавижу тебя, слышишь, я ненавижу тебя, я убью тебя.
Чон Гук выкрикивает:
– Ван, если ты мой брат, ради памяти матери остановись, не поддавайся ему, с ним говорит тьма. Тебе, отец, не дано было знать, чего хотела моя мать, есть очень простой ответ, ничто не могло заменить ей твою любовь к ней. Ей нужна была твоя любовь.
Ван после слов Чон Гука отбрасывает в сторону пистолет, все трое стоят перед беззащитными.
Хен У истерично смеется, кричит:
– Что вы знаете о любви, малолетки, деньги, власть есть любовь. Что за высокие морали? Вы три бессмысленные тупицы, как я вас ненавижу. Будьте вы прокляты. Издалека слышатся полицейские сирены.
Машины одна за другой выезжают вереницей из-за поворота, быстро приближаясь к четверке. Хен У со злостью говорит:
– Ах, вы сукины дети, полицию решили на меня натравить, тогда я вас всех застрелю и сам застрелюсь.
Хен У резко поднимает пистолет, готовится, делает выстрел. Тэ Хен в одно мгновение делает подсечку Чон Гуку, тот падает на дорогу. Тэ Хен накрывает его своим телом. Хен У готовится стрелять во второй раз. Ван срывается с места, резко подбегает, хватает Хен У за шею, вместе с ним прыгает с обрыва, оба разбиваются о камни на смерть.
Машины останавливаются почти рядом с Тэ Хеном и Чон Гуком. Открываются двери, из машины первым выбегает Нам Джун, за ним следом Чи Мин, Хо Сок и Джин. Все трое помогают снять с Чон Гука и бессознательное тело Тэ Хена. Относят в сторону.
Нам Джун:
– Пацаны, осторожней, у него кровотечение.
240
Джин снимает куртку, стелет на асфальт, спрашивает:
– Нам Джун, скажи, что он жив. Скажи.
Нам Джун:
– Помогите мне аккуратно положить его. Чи Мин, проверь пульс.
Чи Мин, прикладывая палец к шее, говорит:
– Жив, он жив.
Джин садится рядом с Тэ Хеном, осторожно выкладывает его голову к себе на колени, держит. Нам Джун быстро раздевается, снимает белоснежную рубашку, рукой прижимает место на груди, откуда хлещет кровь, бормочет над ухом Тэ Хена:
– Тэ, держись, дружище, прошу тебя, ты должен жить.
Джин держит голову друга, волнуясь, говорит:
– Господи, только бы очнулся, хоть слово. Убедиться, что он жив. Прошу тебя.
Хо Сок с Чи Мином помогают присесть Чон Гуку. Он, встряхивая головой, проговаривает вслух:
– Он стрелял, стрелял в родных детей.
Чон Гук поворачивает голову, видит окровавленную рубашку в руке Нам Джуна, которая лежит на груди Тэ Хена. Чон Гук шатается, едва встает на ноги, чтобы ближе подойти к Тэ Хену. Хо Сок с Чи Мином помогают ему удержаться на ногах. Хо Сок обращается к Чон Гуку: