Мила:
- Не стоит (хочет приостановить действия Томары), я сама.
Дворник шутя:
- Все, давай ногу, успокойся, не ломайся, как малолетка (смеется). Глянь, теперь размер стопы твоей буду знать. В следующий раз, когда жить не захочешь, хотя бы буду знать, какого размера тапочки на последок покупать (смеется).
Мила, скромно улыбаясь, говорит:
- Простите меня, спасибо вам огромное, что поверили в меня, приняли меня в свой дом... я этого не забуду.
Дворник:
- Ну да хватит тебе, давай проходи на кухню, устраивайся поудобней, в тесноте да не в обиде, но первым делом вымой руки, лицо, а то сама на себя не похожа. А вода все же освежает. Ванная – с правой стороны.
6
Мила проходит, включает свет, проходит в ванную, включает кран, моет руки, умывает лицо, кровь медленно смешивается с водой, стекает с раненых ладошек. Она медленно поднимает лицо, пристально смотрит в свое зеркальное отражение. В памяти всплывает картина с матерью – недавний разговор. Мать в крови лежит на кровати, еле владея речью, говорит дочери:
Рита:
– Уходи, прошу тебя, оставь нас в покое, у меня еще есть дети, у них должен быть отец, а ты, ты... только твоя вина, не было бы тебя, я была бы счастлива, уходи...
На несколько минут Мила застывает, держит руки под водой, пристально смотрит на свое отражение в зеркале.
Дворник подходит к двери ванной комнаты, приносит халат, прикладывает ухо к двери, вслушивается, слышит, как потоком бежит вода, но движений за дверью никаких нет, волнуется, стучит.
Дворник:
- Мила, дуреха, все нормально?
Мила резко приходит в себя, как от дурного сна, выключает воду, отвечает:
- Да…да... все в порядке, я выхожу. Дворник, вздыхая от волнения, говорит:
– Открой дверь, я тебе халат принесла, а вещи свои оставь в ванной, завтра постираем. Переодевайся и выходи на кухню, я чай приготовлю.
Мила, приоткрывая дверь, протягивает руку за халатом, говорит:
- Спасибо огромное еще раз, я сейчас приду, не волнуйтесь за меня.
7
Мила и Томара на кухне. Томара подходит к столу, включает настольную лампу, которая стоит на кухонном столе. Первое, что бросается в глаза, так это яркие желтые шторы и круглый небольшой столик у окна, на котором стоит настольная лампа, а возле нее лежит книга с ярко-красной закладкой, а рядом старенький фотоальбом. Мила присаживается к столу, прячет ладони под стол, кладя их на колени. Женщина сразу замечает, но не подает виду, берет чайник, открывает кран, наливает воду, зажигает газ, ставит на огонь, затем открывает навесную тумбочку, берет коробочку чая в пакетиках, кладет на стол, также с полки достает батон, кладет на стол, в последнюю очередь открывает холодильник, достает масло с колбасой, кладет на стол. Мила сидит не двигается, наблюдает взглядом за действиями пока еще незнакомой ей женщины. Затем ее взгляд медленно переходит на комнату, она рассматривает предметы на тумбочках, навесные предметы на стене. Ее взгляд останавливается на небольшом фото в рамке с изображением мальчика лет десяти. Мила задерживает взгляд. Дворник замечает ее интерес к фотографии, но ничего не говорит, не задает вопросов. Смотрит на Милу, решает завести разговор первой, пока делает бутерброды:
- О, кстати, я тебя уже знаю, как звать, а вот теперь и я рада тебе представиться: Томара, просто Томара. Можно просто – тетя Томара. Моего деда звали Томом, ждали все первенца-мальчика с именем Том. а родилась я. Вот и получилась Томара.
- Мила:
- Хорошо, тетя Томара, еще раз спасибо вам за все.
Томара:
- Знаешь, я как увидела тебя, сердце-то как оборвалось внутри. Говорю себе: Боже, Боже, за что так страдать молодому сердцу? А еще думаю, скоро ночь, а здесь хватает разных придурков. Затянут девчонку, сделают свое дело, да и выкинут, а тебе оставшуюся жизнь страдать. А ночи нынче холодные, того и глядишь, помрет. Вот так-то, дитя. Так что пей чай, а я пойду постель тебе постелю. Хорошо, ты не стесняйся, постарайся ни о чем не думать. Отпусти свои мысли хотя бы до завтра. Хорошо?
Мила:
- Я постараюсь, в душе просто так горит, что кажется закрыл бы глаза, уснул и не просыпался. Я думаю, для чего я родилась, часто думаю, что мне нельзя было рождаться в этой стране, в этом мире, у своей матери, ведь я приношу только горе. Я ей совсем не нужна, она меня не любит, мне кажется, я совсем ей не дочь. Мое одиночество рвет мне душу на части, я чувствую, как теряю смысл жизни.