- Ага.
Где-то внизу тоскливо завыла бродячая собака. Захлопали закрывающиеся ставни, закричали женщины, зазывая домой забегавшуюся детвору. Через несколько минут на город опустилась тишина. Город затаился. Он словно оцепенел, парализованный одуряющей жарой и дурными новостями.
- Хорошо тебе, - Хоуп сдвинул шляпу на затылок, вытирая лицо рукавом рубахи. - Сидишь себе на самом солнцепеке и в ус не дуешь. Гляди, как весь прокоптился!
Лицо шерифа, туго обтянутое коричневой кожей, походило на дикарскую маску, украшающую витрину скобяной лавки.
- Хочешь поменяться местами?
Хоуп хмыкнул.
- Спасибо, я лучше в тенечке посижу, - взмахнув рукой, он отогнал назойливую муху. Муха сделала круг и вернулась на шерифов нос.
Скиннер поморщился.
- Сколько на солнце не жарься, а от запаха мертвечины все равно не избавишься.
Хрустнув коленями, Хоуп присел на корточки, прячась в куцей тени отбрасываемой дощатой балюстрадой.
- Да ладно тебе, босс. Что бы мы без тебя делали?
Качалка жалобно скрипнула.
- То же, что и раньше?
Хоуп цыкнул зубом.
- Ты вот лучше вспомни, кем ты был до Кривого ущелья. Вспомнил? Это мы тебя выбрали. Теперь ты в ответе за нас всех.
Скрип, скрежет.
Облачко пыли появилось на западе и медленно поползло к Каламити. Несколько верховых, пятьдесят мексиканцев в запыленных сине-белых мундирах, пушка и священник верхом на муле. Все, как и было обещано.
- Я же говорил, что они будут засветло, - шериф не спеша натянул сапоги, надел чистую рубашку. Хоуп протянул ремень с револьверами, и болтающимся в волосяной петле томагавком.
- Как я выгляжу?
Шериф выпрямился, одергивая тугие манжеты. Рубашка на нем была совсем новая, с жестким накрахмаленным воротничком и блестящими костяными пуговицами. Рядом с залатанной, и насквозь пропотевшей рубахой Хоупа она выглядела особенно торжественно.
Хоуп показал оттопыренный большой палец.
- Хоть сейчас в гроб клади.
Шериф фыркнул.
- Ага, очень смешно.
Надвинув на глаза шляпу, он сбежал вниз по скрипучей лестнице, переступил лежащую на пороге собаку и вышел на улицу. Отсюда до окраины всего-то пара шагов.
Не торопясь, шериф прошел мимо скобяной лавки, мимо колодца, окруженного деревянными лоханями, пересек небольшую площадь и на минуту остановился в тени церквушки.
- Заприте дверь на засов, падре. Гости уже совсем близко.
Падре Пэйн стоял на пороге, прислонившись костлявым плечом к дверному косяку. Пустой рукав куртки заправлен в карман, в зубах дымится самокрутка.
- Ерунда, шериф, когда это мы боялись мексов?
Скиннер усмехнулся, заткнул большие пальцы рук за потертый кожаный пояс, и окинул взглядом свои владения. Две дюжины домов соединенных деревянными тротуарами, крохотный салун, церквушка, скобяная лавка старика Бакли и колодец. Последний источник воды на границе с индейскими территориями. Дальше только сотни миль песка и слепящих глаза солончаков.
Пустынный ветер хлопнул приоткрытыми ставнями, засвистел, пролетел меж домов, закручивая ржавую пыль в маленькие смерчи.
Мэр Макрей осторожно высунулся из окна первого этажа.
- Ты не дури, Буч. Сделай все по уму. Какая нам разница Мексика или Новый Техас? Главное, чтобы нас никто не трогал! Понимаешь?
Шериф даже не посмотрел на мэра.
- Понимаю.
Мэр продолжал говорить, однако Скиннер уже шагал дальше. Мимо проплыл дощатый забор, с приколоченными к нему человеческими черепами. Черепа глядели на Скиннера черными глазницами. Беззубые рты разинуты, шляпки ржавых гвоздей торчат наружу.
Сняв с головы шляпу, Шериф замер, глядя на ряд могил с одинаковыми крестами. Пятнадцать крестов - пятнадцать детей, привезенных им из Кривого ущелья. Загорелые пальцы невольно впились в сухие доски. Скиннер не мог отвести взгляда от последних двух могил. Краска еще не успела облупиться, на каждом холмике букетик полевых цветов.
- Я вас не брошу, - Скинер покачал головой. - Ни за что на свете.
Обогнув кладбище, он на мгновение задержался у одинокой опрятной могилки притулившейся прямо за оградой. Приподняв шляпу, он улыбнулся, будто здороваясь с прохожим.
- Анна. Хорошего тебе дня.
Солдаты с ружьями наизготовку выстроились в шеренгу на самом солнцепеке.
- Хороши, - Скиннер остановился от них в полусотне шагов, разглядывая латаные мундиры и сбитые в кровь ноги в стоптанных сандалиях.
Вскоре от отряда отделились двое - высокий офицер в треуголке и священник в красном.
- Buenas noches, senor, - офицер коснулся двумя пальцами головного убора. Перчатка на его руке была грязная, надорванная по швам.
- Buenas noches, - Скиннер кивнул.
Военный выглядел усталым. Его смуглые впалые щеки были покрыты недельной щетиной, губы растрескались, а бакенбарды, точно пудрой, припорошены рыжей пылью.
Скиннер перевел взгляд на священника. Этот держался молодцом. Спина ровная, нос задран к небу, козлиная бородка надменно выставлена вперед. Шериф поглядел на сапоги из змеиной кожи, выглядывающие из-под темно-красной бархатной сутаны, на золотой крест на цепочке и на бледные руки, сжимающие поводья. Руки эти были чистые и гладкие, точно у девушки.
- Приятный запах, - шериф демонстративно потянул носом.
Священник поджал губы, но промолчал.
Офицер ухмыльнулся.
- Отец Карранца не переносит запаха пота, - офицер говорил с легким, едва заметным акцентом.
Шериф понимающе закивал.
- О да, этот запах у нас очень популярен.
Улыбка у военного была хорошая, открытая.
- Прошу прощения, что явились без приглашения, сеньор Скиннер. Капитан Бонавентура к вашим услугам.
- Буч Скиннер, - шериф кивнул. - Мы с вами раньше не встречались?
- Не имел чести, - мексиканец качнул головой. - Однако слухи о битве в Кривом ущелье дошли даже до Мехико.
Священник хмыкнул.
- Довольно! - голос у него был резкий, точно скрип пилы по кости. - Мы сюда приехали не любезностями обмениваться!
Лицо военного помрачнело.
- Lo siento, senor, - одернув мундир, он вытянулся во фрунт. - По велению Императора Мексики, Кубы и Техаса, Максимилиана Первого, имею честь объявить город Каламити и все прилегающие к нему территории протекторатом Мексиканской империи.
Офицер вынул из сумки сложенный вчетверо лист бумаги и протянул его шерифу.
- Ух ты, - Скиннер спрятал руки за спину. - В прошлый раз вы так не церемонились.
- В прошлый раз у нас было меньше солдат, - офицер улыбнулся. - Как представитель закона вы уполномочены подписать эти бумаги, и все закончится миром.
Шериф поджал губы и покачал головой.
- Вы знаете, что эти земли принадлежат Новому Техасу. Я ничего подписывать не стану.
Священник громко вздохнул, его бороденка дернулась вниз, а острый нос, точно клинок, нацелился на шерифа.
- Представьте меня, Бонавентура.
Офицер щелкнул каблуками и вновь вытянулся во фрунт.
- Comisionado Inquisidor Лазаро Карранца!
Священник приосанился, положил левую руку поверх золотого креста, а правую протянул вперед, видимо для поцелуя.
Скиннер только качнулся взад-вперед на каблуках и сплюнул мулу под ноги.
- Очень приятно, Inquisidor.
Лицо инквизитора налилось кровью.
- Святая церковь уполномочила меня...
- Можете напиться воды, наполнить фляги и проваливайте, - Скиннер повернулся к офицеру.
Бонавентура вздохнул.
- Спасибо за предложение, сеньор, но я здесь ничего не решаю.