Спор оборвал стук открывшейся двери.
— Вижу, обсуждение уже идет полным ходом, — магистр шагнул в зал. Чуть позади него держались главная провидица — как всегда в маске и свободном черном одеянии. Рядом, возвышаясь над обоими на добрых полтора локтя, шагал вершитель Сен-Жорж, — как и магистр, он был без маски, и его непроницаемое лицо не сулило ничего хорошего.
— Сожалею, — продолжил Маркус, — но сегодняшнее сборище пройдет не в обычном формате обмена опытом в дружеской компании. Вскоре нам придется действовать против нового врага, желательно — на опережение. Арест провидца, который предсказал это, —попытка лишить нас глаз…
— Нам не нужны такие глаза, раз они слепы, — с пафосом перебил его вершитель с тростью. — Не нужны и те, кто готов верить ослепшим глазам.
Повинуясь жесту Швайцера, трое магов сделали шаг вперед.
— Руки вперед, Маркус. Ты низложен! — в руках одного из них блеснули кандалы. — И вы тоже, сударыня.
Сен-Жорж широко шагнул навстречу, преграждая дорогу своим мятежным соратникам и одновременно выхватывая шпагу. Клинок — длиннее и порядком тяжелее стандартного — со свистом описал полукруг, заставляя их отступить.
— С дороги, дракон! — прошипел Швайцер. — Ты один против нас…
— Молчи, хромой пес!.. — бросил старый маг. — Опомнитесь, черт возьми! Вы выбрали плохое время бунтовать и назначили шакала себе в вожди…
— Верно!
— Я с тобой, дракон!
Еще трое бойцов со шпагами встали с ним рядом, заслоняя собой магистра и провидицу. На них бросились сразу пятеро: те, что изначально были со Швайцером, и еще двое. Им на помощь ломанулись еще несколько с другой стороны зала, кто-то бросился наперерез подкреплению, зазвенели столкнувшиеся клинки, кто-то грязно выругался, кто-то отступил, шипя от боли и зажимая ладонью раненое плечо, с грохотом упал перевернутый стол… Сен-Жорж сделал неуловимый жест пальцами левой руки, — и на пути нападавших пол встал дыбом. Хрустнули ломающиеся доски, затрещали тяжелые дубовые балки, полетели в разные стороны полированные дощечки дорогого наборного паркета. Впрочем, магия не спасла ситуации: выпущенная кем-то арбалетная стрела просвистела через комнату, вонзаясь в горло старого вершителя, который упал на колени, а затем грузно осел на пол.
На мгновение в зале повисла тишина. Такого не было здесь ни разу: свой убил своего, брат брата, вершитель вершителя.
— Огнестрел запрещен в замке, — голос вершителя со шрамом, что стоял у окна, издали наблюдая за начинающейся дракой, звучал равнодушно и чуть презрительно. — Пришлось обойтись другими средствами.
Он успел снова взвести арбалет.
— Ты пролил кровь брата, ван Эльсинг! Это не прощается!
Сразу трое бросились на него с разных сторон: один получил стрелу в плечо, зато другой успел достать убийцу, выбив самострел из его рук и окрасив красным распоротый рукав. Третий мститель не успел совсем немного, — на него напали со спины, он обернулся и вступил в поединок.
Вскоре в облюбованном вершителями уютном зале в западном крыле замка Его светлости шел хаотичный, беспорядочный бой, разделившийся на несколько небольших драк. Впервые в доме Ордена клинки звенели не на учениях и не напоказ: маги-воины, высшие посвященные, убивали таких же, как они. Тех, кому клялись быть братьями и приходить на помощь, — и до последнего момента поступали именно так. Гордыня расколола их единство, гордыня и жажда — страсти, что одолевают душу вершителя с юности и до старости, которые дают им силу намерения, но которым небезопасно предоставлять абсолютную свободу. Старый дракон Сен-Жорж, чье остывающее тело лежало в луже крови, знал это как никто, — но сказать уже ничего не мог.
— Стооояааать! — зычный голос одного из вершителей, здоровенного мужчины в кожаном камзоле, перекрыл звуки боя.
Миг назад он, уложив вставших на его пути защитников, смог пробиться в угол залы и выбил шпагу из рук магистра, который до последнего пытался оборонять свою спутницу. Острие клинка, прорезав насквозь воротник глухого черного платья, уперлось в шею женщины — прямо в ложбинку чуть выше ключиц. Пользуясь коротким замешательством, его соратник приставил клинок к горлу самого Маркуса. Еще один — вершитель с изуродованным шрамом лицом, который не участвовал в драке, но стал причиной первой смерти, — прицелился в магистра из арбалета.