К концу занятия моя рука практически затекла от того, что я бесконечно её тянула. Другим адептам явно была не столь интересна лекция и научные дебаты, в которые я всё же под конец занятия втянула магистра. Он утверждал, что артефакты непременно должны быть жёсткой конструкции, иначе их использование нецелесообразно. Я же, на примере газового шарфика с мелкими блестящими бусинами, доказывала, что такой артефакт не только не менее «крепкий», но и, что важнее, незаметней огромных фамильных кулонов; вдобавок, радиус действия будет шире при меньших затратах. Особенно, если речь идёт о использовании ядов, восстанавливающих эликсиров и любых защитных зельев, искусственно вливаемых в камни.
Верена со своей подпевалой Лизянкой то и дело фыркали, когда я использовала хоть маломальский термин сложнее по смыслу, чем «маникюр», «прическа» и «обед». Временами она походила на дикого ежа, бесконечно морща идеально ровный аристократический нос. И нет, я не завидую, хоть у меня нос всю жизнь и был в форме маленькой картошки. Но зато в моей голове мозги, а не стог сена. И я искренне недоумеваю, как большинство моих однокурсников вообще существуют, не говоря уже о том, что из года в год переходят на следующий курс...
Оглушительный звонок с урока прервал эльфа на полуслове, и он, резко отвернувшись от «человечки», с которой секунду назад рьяно дискутировал, скороговоркой проговорил домашнее задание и отпустил нас на следующую пару.
Я недовольно поджала губы, но потом вздохнула и молча начала собирать свои вещи в сумку. В первую очередь, надо было аккуратно сложить мой экспериментальный образец — газовый шарф с бусинами, наполненными сонным зельем. Я вчера полночи скрупулёзно вливала эликсир в каждую из сотни бусин. Если таким шарфом окутать человека и произнести кодовое слово, то жидкость из шаров незаметно пропитает лёгкую ткань, а человек или даже не человек, пару раз вдохнув, моментально уснёт. Круто? Круто! Так что будет ужасно жаль, если такой образец случайно порвётся или испортится.
— Смотри-ка, Верена, наша зубрилка опять выделилась, — по моему столу противно протарабанили длинными красными ногтями. Лизянка противно хихикнула и уточнила: — Коргут, вместо того, чтобы тратить последние гроши на всякую ерунду, — она кивнула на моё изобретение, — ты бы лучше купила себе новое платье... Ну, или не новое, а поношенное, но хотя бы второе.
Мои уши мгновенно вспыхнули, а руки инстинктивно дёрнулись, прижимая шарф к животу, как бы закрывая обзор на далеко не новую одежду. Пару секунд спустя, не поднимая головы, я запихала его в сумку и быстро протиснулась мимо оборотницы к выходу.
До следующей пары было около получаса, и я, вместо того, чтобы идти в столовую, бросилась в академический сад, где в это время никого не было.
Тихий шелест листвы и мягкий запах цветов успокаивал и дарил умиротворение. Я плюхнула сумку на лавочку и с размаху на неё уселась.
На глаза попалось небольшое коричневое пятно на тёмно-бордовом материале платья. Обычно его не видно, если просто стоять или аккуратно сесть боком, но сейчас полинялая ткань отогнулась на колене, являя моему взору вечное напоминание о том, что я никогда не стану такой, как другие адепты.
Я злобно стукнула кулаком по коленке.
Тема одежды, обуви, сумок... И всего, что стоило больше нескольких экров... Была для меня болезненной. Это платье действительно было единственным из того, что я могла носить на занятия. В нём я ходила на пары, ела в столовой, проводила опыты и ездила в город. В общем, жила.
Была ещё так называемая форма для физических упражнений, в моём случае состоявшая из широких деревенских штанов и белой рубашки из грубой ткани; и ещё была одна-единственная ночнушка для сна. Завершали образ небольшие балетки без каблуков для тёплой погоды и пожеванные жизнью полусапожки моей бабушки для холодной погоды. Вот и весь мой гардероб...
— Я не виновата в этом, — прошептала сквозь зубы, старательно таращась в одну точку и сдерживая слёзы, — у меня просто нет выхода. Не все могут рассчитывать на деньги богатых родственников, кому-то в жизни просто не везёт!
Нежно-лиловые розы сбоку от лавочки тревожно зазвенели, не понимая причину моего расстройства, а я, взглянув на них, резко выдохнула, приказывая себе успокоиться.
— Ну и ладно! Пусть у меня нет нарядов и золотой кареты, зато я умнее всех этих напыщенных баранов вместе взятых, да? — обратилась я к цветам, и те согласно зашумели, потрясая многочисленной листвой. — И платье у меня хорошее, без дырок. Ему всего три года, правильно? — шум в ветках стал ещё громче, а я всё уверенней продолжала: — И учусь я не где-нибудь в захудалой деревушке, а в столичной академии магии, верно?