— Ты это, хватит, сопли-слюни-то подотри, — поморщился он, доставая откуда ни возьмись носовой платок не первой свежести. — Вот не верил я ведьме старой, что решение проблемы само ко мне придет. Зря, выходит…
— Что? — не поняла я ни слова. Нет, конечно, слова-то были очень даже знакомыми, но их суть уловить никак не могла.
— Не заморачивайся, — махнул он на меня рукой. — Говорю, что помогу я тебе с твоей проблемой, если ты мне с моей поможешь.
И улыбнулся так широко-широко, что мне разом как-то страшно стало и почему-то сразу сугроб вспомнился. Вот не зря он мне понравился — почти ж родной, да и не холодно было вовсе. Так — совсем чуть-чуть.
— А у меня есть проблемы? — покосилась я на него, спрашивая с осторожностью.
Нет, ну мало ли? Говорят, что психи буйными бывают. А этот представитель мужской половины человечества на психа очень даже походил. В халате, в валенках на босу ногу и с улыбкой как у маньяка. В лесу опять же живет — в глухом да страшном.
— Ну как же? Жить тебе негде, правильно?
— Правильно, — ответила я без размышлений.
— С мужем развестись надобно, правильно?
— Что сделать? — уточнила я, заслышав слово неизвестное.
— Избавиться, в общем, от мужа твоего надо, чтобы свободу обрести.
— Это убить, что ли? Нет-нет, я грех на душу брать не буду и вам не позволю! — вскочила я с кровати, но меня одной ручищей усадили обратно.
— Ну почему же сразу убить? Тюрьма там, работы полевые какие, опять же, на вахту его можно отправить насовсем или в Сибирь сослать… — начал перечислять мой новый знакомый.
— Куда сослать? — переспросила я.
— А это неважно. В нашем случае важен результат, — здраво заметил мужчина, поправляя смешную красную шапку на своей голове.
— И что нужно тогда от меня?
Нет, конечно, свобода от мужа-тирана да от дочерей его взбалмошных — это очень даже хорошо. И жить мне опять же негде, но ощущала я во всем этом огромный такой подвох.
— Как что? Три дня и три ночи за домом моим смотреть, готовить там, убирать и стирать… Коли сделаешь все по-доброму, отпущу тебя обратно, замок подарю, свободу от мужа да приданого отсыплю.
— И что же, вот все прямо так просто? — засомневалась я пуще прежнего.
— Честное дедоморозовское, — ответил мужчина, протягивая мне свою ручищу. — По рукам?
Эх, была не была! Терять-то все равно нечего!
— По рукам! — ответила я на рукопожатие.
— Дед Мороз.
— Василиса Прекрасная.
2
Глава 2
Ночь прошла тихо. Если, конечно, не считать того, что Мороз оставил меня совсем одну. Ну, мне не привыкать. Печь я растопила, травок успокаивающих заварила, одеялко вытряхнула и выбила на снегу, а то уж больно воняло. Посидела маленько, старательно думая, всё ли у меня хорошо, а потом принялась косу плести.
Коса у меня знатная — ни вершка за всю жизнь не отрезала! Сидела, плела, даже песенку стала напевать по привычке. Пальцы сами проворно перекидывали прядки налево-направо, и настроение поднялось. И тут…
Дверь как распахнётся! Вбегает собака — чёрная как смоль, а на морде проседь. И так, значит, по-хозяйски вскакивает на кровать. Я к печке, ухват в руки да на неё кричу:
— А ну, пошла отсюда!
Собака оскалилась, только не злобно, а так — будто улыбнулась. Может, Серый Волк из детских сказок? Разве ж собаки улыбаться умеют? Да нет, не похожа на волка. Во-первых, цветом. А во-вторых, хвост калачиком на спину загибается, как у батюшкиных лаек из своры охотничьей. Волчий хвост-то поленом…
Глядь, а это нахальное животное улеглось на одеяло, развалилось как у себя дома. Глаза хитрющие, щурится… Ухват сам и опустился. Авось не укусит животина. А Дед Мороз мог бы и предупредить, что у него собака сторожевая есть.
Я приблизилась осторожно, готовая отскочить, если вдруг зверю придёт в голову напасть, а этот наглец пасть раскрыл, язык вывалил и на спину перевернулся. Ох и потешный! Лапы в воздухе застыли, перед грудью сложенные, выражение на морде блаженно-просящее: погладь меня, почеши!
Я почесала бочок. Хвост завилял из стороны в сторону, потом забил по одеялу. Собака, извиваясь ужом, подползла ко мне в том же положении — на спине — и подставила второй бочок.
— Хорошая… — улыбнулась я, потом бросила взгляд на внушительное «хозяйство», в таком ракурсе прямо королевское, и быстренько поправилась: — Хороший пёсик! Но чей ты, интересно, такой нахальный?
Ответа, разумеется, не последовало. Но он мне и не нужен был. Ясно, что не приблудный. Собака Деда Мороза, конечно же. Ох, вернётся он и получит порцию моего негодования: а чего не сказал про страшного зверя?