— Не пойму никак, почему не сам он пришёл? — продолжил упорствовать и добиваться истины лесник, не замечая, как побледнела его дочь, как только услышала имя жениха.
— Так у нас принято, — тут же нашёлся с ответом Атли. — По званию я выше Хьярти, поэтому я тут. А он — ждёт нас на драккаре.
— Ну, что скажешь, дочка? — скорее по традиции спросил лесник мнение Катарины, внимание которой было приковано к викингу.
— Это же он был в лесу, да? — голос Катарины с почти шёпота начал набирать громкость и силу с каждым сказанным словом. — Это он напал на меня, испугал, обесчестил и сбежал? А теперь решил, что такая игрушка ему подойдёт, и вас прислал. Подлец! Никуда не пойду!
Мать девушки быстрее мужа разобралась в ситуации и прижала кровиночку к себе в защитном жесте.
— Матвей, гони со двора этих охальников! Ишь, чего удумали — нашу Катарину забрать к тому, кто девоньке нашей жизнь сломал! — не обращая внимание, что ладонью не всегда попадает с поглаживанием по волосам, а иногда ещё и по лицу дочери, женщина злобно смотрела на Атли, а потом такой же взгляд кинула на Тилию и старосту. Всех под одну гребёнку причесала.
— А ну, цыц, балаболка! — прикрикнул староста, которому не понравилось быть без вины виноватым. — Девка-то твоя что-то не орала как резаная, пока её не хватились и звать не стали. Стало быть, не была она против. А теперь значит, выгораживает себя, а мужика, что её женой хочет сделать, а не рабыней забрать, оговаривает. Не дело это!
— Это правда, Катарина? — теперь грозный взгляд Матвея был направлен на дочь.
— Да какая тут правда? — вроде как всхлипнула Катарина, только глаза у неё были сухими, а голос полон стали. И всё же из рук матери она не спешила выбираться. — Собирала себе грибы первые и одуванчики на салат, пела, чтобы не скучно было, а тут этот появился — огромный, глаза горят, как хищник шаг за шагом ко мне приближался. На поясе оружие. Вкруг никого не было. Кому кричать-то? Я и подумала, что, может, возьмёт, что хочет, да уйдёт, отпустит с миром. А если убегать, так догонит и, чего доброго, убьёт ещё от злости. Вот я и молчала. Просила отпустить, да только он всё одно твердил, что я теперь его, и никуда он меня не отпустит. Сказал, что звать его Хьярти, что из викингов, будто я и сама не догадалась. Наши-то мужики не такие крупные. Разве что кузнец. Да и одежда больно чудная. Ни с кем не спутаешь. А как звать меня стали, тут я и подумала, что вот он — мой шанс жизнь свою спасти. Хотя бы так из лап супостата вырваться. Тут уж я и заголосила.
— Складно говоришь, — прорезал воцарившуюся тишину голос Тилии. — Да только недоговариваешь. Или привираешь.
Так уж вышло, что Тилия слышала уже два варианта этой истории, поэтому могла и своё мнение теперь озвучить. И несостыковки в рассказе Катарины она заприметила сразу. Врала девка, что Хьярти её только напугал. Может поначалу так и было, но он ей всё же приглянулся. Иначе бы Катарина не только орала на весь лес, зовя на помощь хоть кого-нибудь, но и удирала бы что есть мочи в сторону деревни. Там-то люди всегда есть, точно бы кто-нибудь да услышал и помог. Ещё и шум подняли бы такой, что ни один тать не стал бы связываться, убираясь подобру-поздорову.
— Чего это я вру?! — Катарина от возмущения, что её обуяло, растеряла весь свой образ несчастной и обиженной злобным насильником девицы. — Обесчестил, бросил, хотя обещал с собой забрать и женой сделать. Сбежал, а теперь, значит, откупается за свою трусость. Так вот я это вижу.
— А я вижу, что от мужчины, который слово своё держит, ты нос воротишь, — припечатал Атли, смерив Катарину ледяным взглядом. — Давай, расскажи, как дальше жить тут собираешься? Думаешь, женихи в очередь к тебе выстроятся? Слышал, что с одним тебе уже повезло, бросил тебя.
— Чем же тогда повезло-то? — взгляд Катарины так и метал молнии на тех, кто с ней в диалог вступал.
— Так он трус, раз за свою девушку не стал мстить, раз бросил тебя в беде. Наш мужчины за своих женщин убьют любого, кто посягнуть попробовал бы. А твой жених что сделал? Сказал, что ты такая ему не нужна? Всё, разлюбил сразу? А любил ли до этого? Подумай сама.
— А Хьярти ваш, что ли, не убежал? — добавив в голос мстительных ноток, вопросила Катарина, вздёрнув нос, вроде как отстояла она своё мнение и завалила чужое.