— Шла бы ты… Хьярти проведать. Он будет тебе очень рад, — ярл указал Катарине, куда ей надо идти. Но заметив плотоядную улыбку, выползшую на губы девушки, забеспокоился за своего ценного воина. — И ты, лекарка, поди с ней, посмотришь — как он.
— Что, боитесь, что я с ним не справлюсь? — усмехнулась Катарина, даже не думая прятать свой норов, рассудив, что тут только покажи слабину — потом заездят. — Уж я за ним поухаживаю.
— Как бы после твоих ухаживаний его снова штопать не пришлось, — нахмурился ярл, жестом подгоняя Тилию, чтобы хоть она не думала его ослушаться.
— Где я могу потом расположиться? Мне травы надо разобрать. Иначе сгниют и толка от них не будет, — обратилась Тилия к ярлу, когда Катарина уже пошла к жениху под натянутую парусину.
— Там, где сейчас Хьярти, и оставайся. Заодно приглядишь, чтобы эта девица не добила моего ценного воина, — ответил Эйнар. Воины вокруг, кто услышал его слова — рассмеялись. Но Тилия была согласна с мнением ярла, поэтому поспешила за Катариной. И как только Тилия поднырнула под натянутую прочную ткань, поняла — как же она вовремя явилась!
Глава 10. За что зацепить
— Ты чего творишь?! — Тилия бросилась к Катарине, которая наложила ладони на горло Хьярти, который уже открыл мутные ото сна глаза, но даже не думал сопротивляться акту удушения.
— Не сопротивляется, значит его всё устраивает, — мстительно процедила Катарина, стараясь одной рукой отбиваться от лекарки, а второй — продолжала душить своего жениха.
— Да он тут еле живой был, когда я ночью его штопала, — Тилию захлестнул праведный гнев, что она значит, лечила Хьярти, лечила, а пришла избалованная девица и пытается её труды за борт спустить. Ярл-то будет смотреть на результат, как Хьярти выздоровеет, или нет. Да и Еремея должен будет именно он учить. Так что никак ему нельзя умирать. Вот совсем никак! — А не сопротивляется, потому что слаб сейчас. Я ж его ягодами накормила своими, лечебными. От них сон приходит крепкий. Так что не удивительно, что он тебя и не пытается остановить. Прекрати, Катарина! Опомнись! Убьёшь своего жениха…
— Рабыней станешь, — прохрипел Хьярти. — А я женой сделаю. Неужто… ласки мои… настолько не понравились?
Хьярти было тяжело говорить, омут сна не выпускал до конца, да ещё и Катарина на горло ему давила. Так что говорил как мог. Но то, что невесту свою он видеть рад, было заметно по улыбке и обожающему взгляду карих глаз.
— Вот ещё, рабыней! — фыркнула на «угрозу» Катарина, но руки от горла Хьярти всё же убрала. — Возьму вот и домой уйду!
— Это вряд ли, — тихо усмехнулся Хьярти, и тут же закашлялся. Пришлось Тилии ему кружку подать и голову приподнять, чтобы напоить. Вставать же она ему запретила. Смочив горло, викинг продолжил свою мысль: — Мы уже от берега отплыли. Так что домой — если только вплавь. Но вода слишком уж холодная. Да и разве ты замуж не хочешь? Будешь в моём доме хозяйкой. Я тебя баловать буду. Найдём тебе работу…
— Не надо мне работу искать, — Катарина огляделась и, увидев свои мешки, очень обрадовалась. Подтянула оба к себе, ощупала и на один из них верху плюхнулась попой.
— Моего заработка для нас двоих хватит, но ты ведь от скуки будешь умирать, когда я в походах буду, — обрисовал перспективу кареглазый викинг. — Потому у нас каждая женщина находит для себя дело по душе и по умениям, и так зарабатывает, помогая поселению. У каждого есть своя роль. И тебе нужна будет своя.
— Вот ты вроде рядом, а не слышишь меня, — упрекнула Катарина, недовольно поджав свои пухлые губы. — Есть у меня умение, которым и буду зарабатывать, как и в своей деревне. Кружевница я. Из тонких ниток я кружева красивые плету. Могу даже одежду из кружев сделать.
— Это с ярлом и Лагертой надо будет обсудить. Вроде не было у нас ещё никого с кружевами. Вышивальщицы очень ценятся, украшают одежду вышивкой и рунами. Это я знаю. А для кружев… Вряд ли найдётся место. У нас очень холодно.