С Тимофеем Агеевым Ромка начал общаться недавно, после свадьбы того. Начать надо с того, что после побега Арины, он хотел извиниться. Ну, нужно же было как-то себя выгородить. Весь день бегала от него, ссылалась на занятость, порхала по своему ресторанчику в брючном костюмчике, давала распоряжения. А потом уехала к Алиске домой, и они его так и не впустили, даже Тимке пожаловались, что он ломится в квартиру. Тот, конечно, как Бэтмен или Супермен примчался спасать свою принцессу.
— Мужик, пойми, мне твоя невеста не нужна. Я за своей женой приехал, — объяснил Ромка.
— Слушай, Барышников, ты можешь приезжать за кем хочешь, но не нужно тревожить девушек, — объяснил Тимофей подвыпившему Роману.
— Составь мне компанию, — показал он початую бутылку виски. И выпили, при чем неплохо, так что Тимофей чуть не проспал собственную свадьбу. Приводили его в порядок всей гурьбой, куда вошел и ночующий у него Роман Барышников. Как добрались домой, Тима не помнил. Да, даже мальчишник не был таким удачным. А тут и покуролесили немного по клубам, но это им рассказал Денис, которого вызвали в качестве «трезвого водителя».
— Это ты нас привез домой? — спросил Тимофей, хватаясь за голову.
— Тебя да, этого куда везти не знал, — почесал затылок Дэн, играя мышцами на огромных руках, указывая на щурящегося от яркого солнечного света Ромку.
— Барыш, ты если захочешь в следующий раз нажраться, бери водку, — вздохнул Агеев, глотая второй аспирин.
— Не вопрос, Тимох, — поднял тот руки в знак согласия. — У меня от этого пойла, — указал он на пустую бутылку из под виски. — голова на утро раскалывается.
— Аристократы хреновы, — заявил Денис.
Опохмелялись под шумок сначала в ЗАГС-е шампанским. От одного бокала не отпустило, но стало значительно легче. А потом попойка продолжилась в ресторане, которая закончилась дракой. Да-да, какая же свадьба без хорошей драки? Затеял ее Барышников собственной персоны с двоюродным братом невесты, который проявлял очень уж рьяный интерес к его жене.
Арина в тот день вроде и сидела в качестве гостя, но неустанно следила за работой персонала, за которым после свадьбы теперь будет присматривать Алиса, которую Погудина-Барышникова назначила директором. Близко к себе не подпускала, а на любой его «подкат» отвечала грубо, либо посылала прямо. Озверевший от такого обращения ближе к завершению веселья Ромка, заметил, что она танцует с каким-то типом. Ладно бы танцевала, так она еще и улыбалась ему во все сои тридцать два ровненьких белых зубика. Кулаки сжались сами с собой, а адреналин бахнул в голову, перемешиваясь с ревностью. Больше это чувство он никак не мог назвать.
— Слушай, мужик, отлепись от моей жены, — похлопал он того по плечу, отрывая от такого насыщенного веселого разговора.
— На ней кольца нет, чтобы ты предъявлял на нее свои права.
А этот мужик ведь был прав. Это Барышников понимал только сейчас. Арина попыталась его остановить, но было поздно. Сначала они начали пихаться, потом Ромка был вызван на серьезный разговор на улицу. Вот там-то и началась бойня, с рассечением брови у Ромки и поломанной челюстью у гостя. Растащили их друг от друга еле-еле. Ну, а что, он защищал честь своей жены, и пусть кто-то хоть слово скажет.
Полицию вызывать не стали, но зато Арина обратила на него внимание.
— Ты псих, Барыш, — орала она. — Ненормальный. Ты прекрасно знаешь, что нервничать мне нельзя, я и так тут на взводе, потому что от проведения этой свадьбы зависит дальнейшая судьба моего ресторана. А ты как последняя свинья напился, да и еще в драку полез. Если я попаду снова в больницу, я тебе обещаю, что не подпущу тебя ближе чем на сто метров к себе и ребенку. А сейчас садись в такси и проваливай — орала она, тыкая пальчиком с аккуратным маникюром ему в грудь. И со слезами на глазах попросила "Не появляйся, Ром, пока. От тебя одни неприятности. Не делай так, чтобы я тебя начала ненавидеть". И он ее послушал, слишком много искренности было в ее словах. Писал сообщения, интересовался состоянием ее здоровья, на что всегда приходил один ответ "Мы в порядке". Хотелось вместо этих трех слов увидеть что-нибудь другое. Но на звонки она не отвечала, а его попытке поговорить лично, игнорировала. И он просто сдался, решив, что с Никой спокойнее. И посему он делал вывод, что долгие семь лет после такого внезапного расставания с Ариной, он жалел и любил только себя. И ведь даже отцовских чувств не возникало, даже ответственности он пока не ощущал, лелея свою неприкосновенность и эту беззаботность, которую имел сейчас. А сильная женщина рядом, это всегда большая ответственность, ведь нужно ей соответствовать, чтобы не ударить в грязь лицом.