— Позвольте подарить вам это, мадам, — Он протянул ей экземпляр «Монт-Ориоля». — Я забыл, к вам следует обращаться «мадам»?
— Да. Мой муж в отъезде. Его поместья...
— Конечно, конечно.
— Я как раз писала письмо мадам Кан. Может быть, вы виделись с ней? Присаживайтесь.
— Она тоже в отъезде.
Они сели на диван и принялись обсуждать знакомых. Ги затягивал этот разговор ради удовольствия продлить предвкушение. Чуть смугловатая графиня изящно взмахивала при разговоре руками с длинными пальцами; в уголках её рта часто появлялась улыбка, словно она с удовольствием напоминала гостю о своей шутке над ним. Однако сидела выпрямившись и довольно далеко от него. Через некоторое время она положила книгу на стол. Ги сказал:
— Загляните внутрь. Я подписал её вам.
— Вот как? — Она открыла форзац. — «Кристине, ждать которой больше не придётся».
Ги писал в фиакре. Она подняла на него глаза и слегка залилась нервным румянцем.
— Не понимаю. Книга предназначена кому-то другому.
— Нет. Вам, дорогая моя. Может, вы писали сейчас письмо не Мари, а ещё одно мне? Что-нибудь в духе: «Придя на последнее назначенное свидание, я прождала целый час, а вы не появились. Я отдаюсь вам. Буду в чайной на улице Дону в пять часов»?
Но графиня решила поиграть в невинность.
— Значит, вам кто-то писал письма, и вы сочли, будто это я?
— Если вас это позабавит, я прождал у Биньона сорок минут.
— Вот как? — На миг юмор пересилил смущение, и она широко улыбнулась; но тут же снова перешла в оборону. — Это нелепость... вы шутите. С какой стати мне этим заниматься? — Ока сделала паузу. — Пожалуй, позвоню, чтобы принесли чаю.
Графиня определённо хотела вызвать лакея, чтобы выиграть время и как-то выпутаться. Она поднялась, но Ги сказал:
— Сперва займёмся любовью. Сами же обещали.
Когда графиня потянулась к шнурку звонка, Ги перехватил её руку, обнял за талию и с силой потянул на диван.
— Пустите! — Она повалилась на него. — Пусти...
И принялась вырываться. Прикосновение её бёдер и ног доставляло Ги удовольствие. Сопротивлялась она яростно. Ги одной рукой ухватил её тонкие запястья, другой задрал ей подол.
— Нет! — выкрикнула она, изгибаясь, высвободила одну руку и принялась бить его по лицу.
Он снова стиснул ей запястья.
— Господи! Перестаньте... перестаньте! — Она тяжело дышала, продолжая борьбу. — Войдут слуги. Вы...
— Если хотите, чтобы вошли, завопите ещё раз.
Ги посмеивался.
Графиня заскрипела зубами, глаза её сверкали яростью. Ги задрал ей юбку повыше, но она оказалась неожиданно сильной, и удерживать одной рукой её запястья было трудно; потом она больно укусила его за руку, вырвалась и бросилась к двери. Ги прыгнул за ней и поймал её. Она сильно пнула его в голень, ему пришлось её выпустить. Но он тоже находился рядом с дверью, и графиня побежала в другой конец комнаты, груди её тряслись, волосы рассыпались по спине. На миг она сверкнула на него глазами. Их разделял большой стол, стоявший посреди комнаты.
— Чёрт вас возьми — убирайтесь...
— Не раньше, чем ты сдержишь обещание, — засмеялся он. — Брось, Кристина, к чему быть такой застенчивой?
Графиня бросилась к дальней двери, но Ги перехватил её. Когда она заколотила кулаками по его лицу, он поднял её и швырнул на диван. Она всё не унималась и подскочила, едва не вырвавшись.
— Чёрт! Ладно же...
Ги выставил руку, преградив ей путь как раз вовремя, а другой рукой прижал её голову так, что она оказалась над краем дивана лицом вниз.
— Нет, нет...
Ги придавил её плечи и задрал ей юбку, обнажив бедра в тонких розовых трусиках. Графиня пыталась вырваться. Теперь, когда юбка не стесняла движения ног, она стала активнее. Они боролись молча; потом он навалился на неё.
По телу графини прошла дрожь. Она дёрнулась ещё раз и, словно обессилев, расслабилась. Ги выпустил её плечи, обхватил обеими руками за талию и притянул к себе. Она стала негромко постанывать. Сама прижалась к нему.
— Ги... Ги... запри дверь... слуги.
Через два часа он ушёл. У двери спальни графиня в кимоно, накинутом на голое тело, обняла его за шею и потянулась за прощальным поцелуем.
— Завтра, ладно? Завтра, Ги.
Дождь на улице прекратился. Ги шёл, помахивая тростью и посмеиваясь.
— Бог ты мой, какая красота! — Ги раскинул руки. — Франсуа, посмотри. Великолепно, правда?