— Буланже!
Два месяца назад правительство распорядилось арестовать Буланже за подготовку государственного переворота, и генералу пришлось бежать в Брюссель; его приверженцы пытались вновь разжечь жар народной любви к нему. Ги улыбнулся; Мейер был пылким сторонником Буланже; потом, когда бравый генерал завершил годы вызывавших недоумение колебаний бегством к любовнице, у Мейера вырвался стон: «Бог мой, я считал его Цезарем, а он оказался Ромео!»
Коляска свернула на улицу Шоша, и Ги вылез из неё возле большого дома, где жили д’Анверы. Просторная гостиная была залита светом и заполнена светскими, уже привычными ему людьми, все оживлённо разговаривали.
— Месье Ги де Мопассан! — громко объявил лакей.
Взгляд Ги, ищущего Лулию и Альбера Каэнов, прошёлся по остальным гостям. В красном не явился никто. Все были одеты, как обычно. Женщины — в тёмные платья, мужчины — в чёрные фраки.
— А, вот и вы! — услышал Ги голос Лулии. Покинув собеседников, она пошла ему навстречу; в ту же минуту гул голосов прекратился, все гости таращились на него и быстро переглядывались.
— Здравствуйте, мой дорогой!
Лулия протянула руку, Ги вовремя опомнился и коснулся её губами. Она отступила, демонстративно разглядывая его красное одеяние с изумлённой улыбкой.
— Это что? Новый стиль «а-ля Мопассан»? До чего дико! — Она засмеялась и обернулась. — Альбер, иди посмотри. Или нет, лучше не ходи!
Ги почувствовал, как у него багровеет шея, он ощущал себя посмешищем. Все пялились на него, подталкивали друг друга локтями, насмешливо улыбались, саркастически кривили губы, обменивались замечаниями. Приутихший разговор возобновился, но всё же был достаточно тихим, и нетрудно было догадаться, о чём он шёл. Где-то в глубине захохотала женщина.
— Чёрт возьми! — произнёс Альбер Казн, покачивая головой.
— Вот уж поистине! — поддержал его кто-то, и все, не таясь, захихикали.
Ги тщетно подыскивал какую-нибудь остроту, шутку, чтобы выпутаться из этого положения.
— Я думал, все приедут в красном.
Альбер Казн, запрокинув голову, громко засмеялся, и Ги понял, как нелепо прозвучали его слова. Казн определённо не поверил ему, счёл, как и остальные, что он нарядился так, дабы привлечь к себе внимание, из тщеславия, нелепого стремления к оригинальности. Если сказать, что услышал это от Мари, он только выставит себя ещё большим дураком. Кстати, где она?
— Жюль, — позвал Альбер Казн метрдотеля. — Шампанского месье Мопассану.
Оставалось только поддержать шутку, отделаться смехом.
— Розового, — сказал Ги.
Он вошёл в толпу гостей, стал усмехаться их замечаниям, поддерживая общее веселье, словно собирался развлечь их таким дешёвым образом. Но почувствовал, что гости настроены против него и не позволяют ему выпутаться. Они держались вкрадчиво-непринуждённо, смеялись вместе с ним, пожимали ему руку, прикасались к красному фраку, но он чувствовал их отчуждённость, насмешливость. Они не желали лишать себя тайного наслаждения, удовольствия от мысли, что он поставил себя в дурацкое положение. Они хотели смеяться над ним, а не вместе с ним.
Ги увидел Мари, и она ту же направилась к нему под руку с Лулией; с ними были двое мужчин, Анри Валь, банкир, и Жорж де Пёрт, владелец скаковой конюшни.
— Правда, он выглядит... э... величественно?
— Моему портному пришлось поспешать, чтобы успеть к сегодняшнему вечеру, — сказал Ги.
— Вы собирались читать нам в этом одеянии, мой дорогой? — спросила Мари. — И засмеялась вместе с Лулией, держа её под руку.
— Охотничий костюм — сами знаете, для охоты на какую дичь, — сказал, подмигнув, Валь, и они снова рассмеялись.
— Сшили бы лучше трёхцветный.
Ги не стал искать Мари, когда они разошлись. В какой-то момент он увидел их вместе с Лулией, головы их были сближены, видимо, они очень радовались успеху этой шутки, явно задуманной совместно.
— Как дела, Мопассан?
Ги обернулся на раздавшийся рядом писклявый голос. Он принадлежал Жану Лоррену, писателю и критику, известному гомосексуалисту. Кто-то подослал его.
— Очень хорошо. Очаровательно.
Лоррен оглядел Мопассана с головы до ног. Ги замечал восхищенные взгляды со всех сторон. Волосы Лоррена были выкрашены хной. Глаза подведены бирюзовой краской, губы напомажены, и он слегка ёрзал в корсете; пальцы были унизаны кольцами. Это был его обычный вид, но Лоррену он нравился! Лоррен, которого Ги знал много лет (родом он был из Фекана), завоевал себе место в этом мире дерзкими остротами, откровенно вызывающим поведением.