Матушка Машини с длинной, испещрённой синими прожилками шеей принесла ещё несколько бутылок вина.
— Что это, матушка? — спросил Ги. — Опять купорос?
— В жизни отведаешь ещё и худшего, — хихикнула она; это был её неизменный ответ на все жалобы. Наконец после того, как крепкая водка ещё больше оживила разговор, кто-то обратил внимание на время.
— Чёрт возьми, в нашем распоряжении двенадцать минут, — сказал Ги. — Золя не станет ждать. Поторапливайтесь, ребята.
— Мопассан, а где ты живёшь?
— В новой квартире, въехал туда на днях. Старая надоела. Это на улице Клозель.
— Думаешь, Золя появится?
— Конечно. Он обещал.
Расплатившись, друзья поспешили наружу. Ги повёл их через бульвар Клиши, они вышли на площадь Пигаль и свернули к улице Клозель.
— Третий дом по левой стороне, — сказал Ги. — Номер семнадцать.
Это был узкий дом, весь залитый газовым светом. Ги позвонил. Дверь открыла пухлая женщина с крашеными рыжими волосами, обилием косметики на лице и широкой улыбкой.
— Добрый вечер, мадам Анжель.
Ги поклонился, остальные приподняли шляпы.
— Очень хорошо, что привели друзей, — улыбнулась она, оглядела их намётанным глазом и посторонилась. — Проходите.
Они вошли в ярко освещённый холл. С вызывающими картинками на стенах, с мраморной статуей на пьедестале, с пальмой в кадке.
— Ку-ку! Добрый вечер, — послышался сверху женский голос. Все подняли глаза. Через перила лестницы перевешивалась, улыбаясь им, девица в прозрачном неглиже; за её спиной была раскрыта дверь в комнату. — Пришёл ко мне, дорогой?
Тут же распахнулась дверь на нижней лестничной клетке, появилась ещё одна девица, яркая, в тончайшем белье, перегнулась через перила и стала посылать им воздушные поцелуи.
— Поднимайся, мой хорошенький. Чудесно проведёшь время. Смотри.
Она просунула сквозь балясины длинную голую ногу. В следующий миг, казалось, распахнулись двери всех квартир, и девицы разной степени обнажённости, улыбаясь, выкрикивали им приглашения со всех этажей.
— Что за чёрт!
Гюисманс и остальные изумлённо разинули рты. Ги покатывался со смеху.
— Послушай, Мопассан, это бордель.
— Ты, кажется, сказал, что живёшь здесь.
— Да, живу. Снимаю две комнаты на верхнем этаже. Это мой сераль.
— Ты хочешь нас разыграть.
— Нет. Я единственный мужчина в доме. Жаль, что вы не видите сейчас своих лиц.
Ги согнулся пополам в приступе веселья.
— Ку-ку, дорогой. Иди же сюда.
— Любимый...
С лестницы неслись эти и другие выкрики. На плечо Эннику упал кремовый бюстгальтер.
— Поднимайся, Тото, сними остальное.
— Месье! — Мадам Анжель указала на комнату справа от входа. — Прошу вас.
— Пойдёмте выпьем.
Ги ввёл друзей в гостиную с растениями в горшках, толстыми шторами и массивными диванами всевозможных форм.
— Ну и ну, чёрт возьми!
— Мопассан, ты нас разыгрываешь...
Ги взял у мадам Анжель бутылку водки и наполнил стаканы.
— Проклятье, Золя появится с минуты на минуту, — сказал Сеар.
— По-моему, он ни разу не бывал в борделе.
— Ерунда! — возразил Алексис.
— Спросим его.
Это замечание послужило началом нового громкого спора. Ги казалось, что особо горячее участие принимает в нём Гюисманс. Положение стало ещё более пикантным, когда появился Золя. Ги попросил мадам Анжель немного урезонить девиц. Золя вошёл в гостиную, как обычно, с выпяченной грудью, потирая руки, улыбаясь и близоруко глядя по сторонам.
— Мэтр.
Все поднялись, приветствуя его.
— Очень... э... необычайно, — сказал Золя. — Хм, любопытно... любопытно. Мопассан, не твою ли соседку я видел, когда входил?
— Девушку, мэтр? — с невинным видом спросил Ги. — Это Югетта. Натурщица. Она иногда позирует на лестнице в надежде получить работу.
— Да? — Золя насмешливо поглядел на него. — Как бы там ни было, атмосфера здесь любопытная.
В бороде его заиграла лёгкая улыбка; но он сумел скрыть, что догадался о розыгрыше.
— И замечательная домовладелица.