— Кларенс действительно очень хороший человек. Но, к сожалению, этой милой даме не хватает тактичности. У нее гипертрофированная страсть влезать в чужие дела. — Он с трудом сдерживал улыбку. — Так расскажи мне, что она тебе сегодня наговорила?
— Ничего особенного, — попыталась увильнуть от ответа Шейла и покраснела.
— И все-таки? — настаивал Алан.
— Кларенс уверена, что я твоя любовница.
— Узнаю свою очаровательную родственницу! — воскликнул Алан. — Прости меня, Шейла. Поверь, я не давал никакого повода так думать…
— Я в этом не сомневалась, Алан. Тебе не за что извиняться. Наверное, Майклу не следовало вообще говорить ей обо мне. Узнав о том, что я живу в твоем доме, она домыслила все остальное. Я пыталась ее разубедить…
— Но не смогла вставить слово в ее непрерывный словесный поток. При ее появлении люди разбегаются врассыпную.
Шейла улыбнулась.
Довольный, что заставил ее улыбнуться, Алан заговорил спокойнее:
— Ничего, завтра я позвоню ей и всыплю по первое число.
— Может, не стоит? — сказала Шейла.
— Она это заслужила, — сурово сказал Алан.
Улыбка исчезла с лица Шейлы. Она поняла, что Алан не хочет, чтобы его считали ее любовником.
— Что я такого сказал? — быстро спросил он, заметив перемену в ее лице.
— Ничего. — Шейла пожала плечами. — Надеюсь, тебе повезет больше, чем мне. — Она отвернулась, чтобы он не видел ее грустных глаз.
— Да, это будет нелегко. Кстати, в свое время Кларенс увлекалась подводным плаванием. Но ей пришлось отказаться от своего увлечения.
— Почему? — равнодушно спросила Шейла.
— Выяснилось, что и под водой она не может держать рот закрытым.
Шейла расхохоталась.
— Ты это сейчас придумал! — догадалась она, благодарно глядя ему в глаза.
— Вот такой ты мне больше нравишься, — ворчливо сказал Алан, подошел ближе, поднял ее из кресла и прижал к себе.
Шейла восприняла его объятие как желание утешить ее. Но тепло и запах, исходящие от его тела, подействовали на нее как дурман. Не хотелось больше ни о чем думать. Если бы она могла остаться в его руках навсегда… Она обняла его за талию и прижалась щекой к его груди. Но стоило Алану пошевелиться, как она опустила руки, решив, что он собирается уйти.
— Моя милая девочка, — нежно произнес он.
Шейла подняла к нему лицо. Губы ее были приоткрыты, она жаждала, чтобы он поцеловал ее. Возможно, он прочитал это желание в ее глазах, потому что склонил голову и коснулся губами ее губ. Не выпуская Шейлу из своих объятий, он пробормотал:
— Я должен уйти.
— Совсем необязательно, — тихо сказала Шейла с застенчивой улыбкой.
Не успела она договорить, как Алан снова прильнул к ее губам. Теперь это был настоящий поцелуй, от которого сердце Шейлы забилось быстрее. Тихое блаженство снизошло на нее. Она снова обняла его за талию, и объятия Алана стали более надежными. С каждым разом он целовал ее крепче и дольше. Она ощущала жар его ладоней через тонкую ткань ночной рубашки. Голова ее кружилась, когда он обводил кончиком языка ее губы и потом целовал, приговаривая шепотом:
— Ты очень красивая.
Ей хотелось кричать о своей любви к нему.
— Алан, — сдавленно произнесла она.
Он отпрянул от нее, но Шейла не отпускала его, прижимаясь к нему все крепче и подставляя губы для поцелуя. Глаза ее туманились желанием. Алан прижал ее к себе с новой силой и наградил ее таким поцелуем, от которого содрогнулось все ее тело. Лихорадка охватила обоих как пожар, когда его рука коснулась груди Шейлы. Она тихонько вскрикнула.
— Я испугал тебя? Хочешь, чтобы я ушел? — хрипло спросил он.
— Нет! Нет! — задыхаясь от восторга, торопливо ответила Шейла.
Алан целовал ее шею, грудь и плечи в вырезе рубашки. Склонив голову еще ниже, он нашел губами ее затвердевшие от желания соски и нежно прижался к ним губами. Забыв о стыдливости, она позволила ему снять бретельки. Ночная рубашка скользнула по ее телу и упала к ногам. Невыносимое желание коснуться своим горящим телом тела Алана подвигло ее расстегнуть пуговицы на его рубашке.
— Алан, — шепнула она, прижавшись к нему обнаженной грудью. — Это так чудесно!
Казалось, ее слова послужили сигналом для него. Он подхватил ее и прижал к себе так, что нечем стало дышать. Шейла вскрикнула от восторга, и Алан снова поставил ее на пол.
— Я пугаю тебя? — спросил он. — Дорогая моя девочка, для тебя все это в первый раз, а я веду себя так нетерпеливо.
— Нет! Все это… так чудесно, — пролепетала она, опьяненная желанием.
Алан отступил на шаг, чтобы увидеть ее ослепительную наготу. Он и прежде видел ее обнаженной, но разве можно было сравнить ту худенькую синюшную пациентку брата с этой совершенной в своей целомудренной красоте девушкой? Мысль о девственности Шейлы отрезвила Алана. Он покраснел.