— Даньелл Хиггинс сообщила мне утром, что в конце следующей недели я должна покинуть клинику. — Губы Одри задрожали. — Как я смогу жить совсем одна?!
Несколько секунд Алан молчал, вглядываясь в ее лицо.
— Зачем нам ждать еще целую неделю? Ты можешь покинуть клинику хоть завтра, — сказал он.
— Завтра? А как же?..
Одри растерянно опустила ресницы, чтобы скрыть разочарование. Она ничего не понимала. В его глазах было столько доброты… и вдруг такое непонимание.
— Скажи, что мне сделать, чтобы твои глаза снова засияли от радости? — тихо спросил Алан.
— Как ты не понимаешь?! Я ведь даже не знаю, где мой дом! — в отчаянии воскликнула Одри.
— Моя дорогая девочка! — Алан привлек ее к себе и крепче обнял за плечи.
— Похоже, никому из родных до меня нет дела, — пробормотала она. — Скажи мне, где я живу, — попросила Одри, заглядывая ему в глаза.
Алан улыбался, но в его глазах она увидела растерянность и смущение. Внезапная догадка вспыхнула в ее голове.
— Я поняла. Мы жили вместе, и я спала с тобой, — выпалила Одри и покраснела.
— Ты только не волнуйся, — пробормотал Алан, убрал руку с ее плеч и поднялся с постели.
Одри не могла видеть выражения его лица, пока он шел к стоявшему у окна креслу. Потом он подвинул кресло к ее кровати и сел. Лицо его было спокойным, он улыбался.
— Знаешь, ты большой молодец. Все врачи поражены твоими успехами. Ты очень быстро поправляешься, и в этом, несомненно, в первую очередь твоя заслуга. Твой оптимизм, воля помогли тебе пройти через серьезные испытания. Конечно, о полном выздоровлении говорить еще рано. Я беседовал с братом, твоим врачом Майклом Велтоном, и пообещал ему, что никакой близости между нами пока не будет. Даже если ты сама станешь на этом настаивать, — добавил он, широко улыбнувшись.
Одри весело засмеялась. Впервые Алан слышал ее смех. Ему хотелось расцеловать ее за этот чудесный смех.
— Рад, что ты повеселела, — заметил он.
Но лицо Одри уже приняло серьезное выражение.
— Значит, завтра ты заберешь меня домой? А где наш дом? В городе?
— Нет, в Нью-Йорке у нас только квартира. Врачи рекомендовали тебе пожить за городом. Мы будем жить в старом особняке, который достался мне в наследство от тетушки, сестры моего отца. Там тебе будет лучше, ведь никто тебя там не знает. К тому же там тебе не придется постоянно объяснять свое неузнавание знакомых людей. Согласна?
— Конечно! А в особняке твоей тетушки я никогда не бывала?
Алан покачал головой.
— Нет. Я и сам после смерти тетушки был там только один раз. При жизни я регулярно навещал ее. Дом, надеюсь, тебе понравится. Он старинный, но очень уютный. Вокруг него небольшой парк, где ты сможешь гулять, за домом сад. В доме остались экономка и садовник, ее муж. Таково было пожелание тетушки Агаты. Ты будешь окружена заботой, тебе ничего не придется делать. Только выздоравливать и набираться сил.
Увидев грустное выражение на лице Одри, Алан встревожился.
— Тебе что-то не понравилось?
— Мне жаль твою тетушку. Я была с ней знакома?
— Нет. Но тебе не стоит грустить. Тетушка прожила долгую счастливую жизнь. Ей было уже за девяносто, но ясности ее ума мог бы позавидовать любой человек. Я рассказывал ей о тебе, и она собиралась с тобой познакомиться. Но не успела. — Алан грустно улыбнулся, дивясь своей способности сочинять на ходу.
— Я буду там жить… в одиночестве? — робко спросила она.
— Постараюсь бывать там как можно чаще. Если работа позволит. — Увидев ее покрасневшее лицо, Алан догадался, что ее беспокоит. — Не волнуйся, тебе там приготовлена отдельная комната. Старая экономка тетушки будет постоянно при тебе. Ее зовут Кэтлин Андерсон. Уверен, вы подружитесь.
Глаза Одри широко открылись от восторга.
— Когда ты успел все организовать?! Несмотря на свою занятость, ты думал обо мне? Какой ты добрый!
Восхитительная, белозубая улыбка Одри смутила Алана.
— Ты не представляешь, какой я эгоист, — застенчиво признался Алан.
— Вот чему я не могу поверить, так это тому, что ты способен вести себя как эгоист. За тот период, что я провела в клинике, ты тратил все свое свободное время на меня, ты покупал мне цветы, фрукты…
Одри покраснела, вспомнив, что он покупал ей и нижнее белье, о котором она не посмела заикнуться, чтобы не сгореть со стыда.
— Ты любишь меня? — неожиданно спросила она и посмотрела на Алана испуганными глазами. — Я хотела спросить, мы любим друг друга? — торопливо поправилась она.
Алан даже поперхнулся от неожиданного вопроса. Откашлявшись, он серьезно посмотрел в ее умопомрачительные глаза, в которые ему хотелось бы смотреть всегда.