Единственное, наша разведка выяснила, что лоперцы проявляют большой интерес к ущелью Змей. Что там, в этом ущелье, прячется, как раз и предстояло выяснить нашему отряду. Причём в бой было приказано не вступать и в случае осложнений уходить. Выяснив, какого рода опасность может грозить в ущелье, узнаем, какими силами следует решать проблему и стоит ли её решать вообще.
Бивак разбили там же, где мы с Герболио останавливались, находясь в прошлогоднем рейде за животворным корнем. Признаюсь, воспоминания меня посетили не самые приятные, но что делать, если это место было очень удобным для стоянки. Кашеварил и в этом походе я, но с двумя помощниками-егерями на подхвате.
Ранним утром, основательно позавтракав, отряд, пять пятерок гвардейцев и две – наших с Лабриано телохранителей, вошёл в ущелье. Всех егерей оставили прикрывать вход. Все были настороже, но тишина и спокойствие не нарушались никакими тревожащими звуками или движениями. Дно было устлано камнями разной величины, от мелкой гальки до здоровых валунов. Стены слева и справа вздымались в высоту до пятидесяти метров.
Было тихо и как-то сонно в этом каменном королевстве. Никаких тварей я не видел и всё больше укреплялся во мнении, что монстры – досужие вымыслы местных охотников. Змей, кстати, я видел не больше, чем обычно. Поэтому не мог понять, почему это ущелье так называлось. Может, из-за своей извилистости? Хотя все змеи могут поджидать нас впереди. В засаде. Примерно час мы продвигались в глубь гор, пока не дошли до развилки. В этом месте ущелье раздваивалось под острым углом. Левый, более широкий рукав вёл дальше в горы, а правый метров через семьдесят заканчивался пещерой. Командир направил пятёрку гвардейцев на разведку в правое ответвление. Те прошли его до конца и остановились перед входом в пещеру. Посовещавшись, осторожно вошли внутрь и пропали из виду.
Чувствовалось всеобщее напряжение. Впрочем, воины отряда были хорошо обучены и не пялились все вместе в сторону разведчиков, а продолжали вести наблюдение каждый в своём секторе.
Прошло несколько минут, и из тьмы пещеры показался первый воин. Он шёл спокойно и не спеша. Оружие его было в ножнах. За ним вскоре показались и остальные. Все немного расслабились и перевели дух. Пещера оказалась пуста и метров через сто заканчивалась тупиком. С направлением движения было ясно, и мы пошли по левому ответвлению. После развилки ущелье сужалось, и пришлось выстроиться цепочкой. Впереди – пятёрка гвардейцев, за ней – пятёрка телохранителей и Лабриано, потом – три пятёрки гвардейцев и я, а за мной уже – пятёрка телохранителей. Замыкала колонну снова пятёрка гвардейцев.
Так мы путешествовали ещё минут десять, когда впереди стены ущелья раздвинулись и показалась почти идеально круглая площадка диаметром метров семьдесят. Скалы вокруг своеобразной арены были будто источены пещерами и ходами. Было тихо и солнечно. Командир направил передовую пятёрку проверить склоны и дойти до противоположного выхода из котловины. Гвардейцы проверили, не влезая, впрочем, глубоко, несколько пещер, до которых смогли добраться, дошли до противоположного выхода, прошли немного дальше до поворота ущелья и вернулись назад. Всё было спокойно.
Тем не менее командир приказал всем быть настороже. Выйдя из узкого прохода, воины построились ромбом: впереди одна пятёрка, за ней по бокам две пятёрки, потом за ними ещё две, и замкнули это построение оставшиеся две пятёрки. Мы с учителем оказались в центре строя. Таким порядком мы направились через площадку к противоположной стороне.
Стоило нам дойти до середины, как изо всех щелей с ужасающим визгом и воем на нас полезли те самые твари из лабиринта в моём сне. Здесь они уже не чередовали волны нашествия, а лезли всем скопом – клыкастики вместе с комариками. Наши воины мгновенно вступили в бой, и пошла такая мясорубка, что я прямо диву давался. Гвардейцы и телохранители действовали холодным оружием так, что глаз не успевал различить отдельные движения. При этом они согласованно маневрировали, не давая тварям прорваться в центр, и успевали бить магией, прорубая целые просеки в копошащейся массе монстров.
Мы с учителем тоже не стояли сбоку в качестве зрителей. Я на полной скорости обрабатывал правый полукруг арены сражения секирами и копьями, Лабриано – левый. Каждое моё копьё прошивало три-четыре твари, а секира – двух-трёх сразу. Промахнуться здесь было невозможно. «Ежи», к сожалению, мы не могли применить – слишком далеко.
Сколько так продолжалось, не помню. Мы били, гвардейцы рубили, а вал нападавших не иссякал. Клыкастики с комариками, презирая смерть, всё лезли и лезли напролом. Куча порубленных тел монстров по высоте уже достигала плеч бойцов. С этой кучи твари прыгали через передовых защитников к центру нашего построения. Их уничтожали или мы с Лабриано, или воины, находившиеся к ним ближе. Бойцы в пятёрках постоянно сменялись. Одни отходили назад, другие заступали на их место, и страшная кровавая работа не прекращалась ни на миг. Однако твари давили массой и постепенно оттесняли всех к центру круга. Лабриано выкрикнул предупреждение: