воплотились в монахов. Ведь духи существ живут вечно, только с каждым перерождением меняют своё воплощение. - Интересная теория, - рассмеялся я. - Но вот только не известно, в кого воплотятся монахи потом, когда вознесутся на небеса, опять в птичек или монахов. Я захотел сменить тему, но старый бонза настойчиво продолжал: - Вы скажите, что в моих рассуждениях нет логики, и ещё подумаете, что, я выжил из ума, говоря такие вещи на старости лет. Но прошу Вас, не делайте скоропалительных выводов. Потом вы всё поймёте сами. Я-то уж знаю, что в этом мире из-за непонятного хода времени вообще нет никакой логики. Я ему ничего не ответил. Некоторое время мы сидели молча, глядя в окна на проносившиеся мимо нас клочки рисовых полей и подступавшие к морю горы. Отец Гонгэ улыбнулся и нарушил тишину: - Я вижу, что немного запутал вас, да и сам запутался, не совсем понимая, кто в кого и когда перевоплотился, но это не важно. Так же как ни важно и то, куда течёт время. - И куда же оно течёт, - спросил его я, тоже улыбнувшись. - Как-то одна тонкая сущность сказала мне, что в космосе частенько время движется вспять. Вначале звезда взрывается, а потом начинает сжиматься, образуя чёрную дыру, тогда-то течение времени вокруг неё начинает возвращаться в исходное положение. Вначале я не очень этому поверил, но когда позднее познакомился со всем разнообразием миров во Вселенной, то уяснил себе, что, вообще, мир алогичен, и над этим не стоит ломать себе голову. Одним словом, энергия переливается из одного места в другое, как деньги - из одного кошелька в другой. Но всё это тоже не важно. Это говорит о том, что всё в этом мире относительно. - Вот оно что? - удивился я. - Вы знакомы с теорией Эйнштейна? - Такой вывод я сделал ещё до знакомства с его теорией, - продолжал он, - и убеждён в этом сейчас, на старости лет, когда потерял всё в своей жизни и продолжаю терять остатки отпущенного мне времени. К сожалению, вся наша жизнь состоит из потерь. Таков уж наш мир. Череда потерь и приобретений сменяется чередой приобретений и потерь, но, в конечном итоге, мы ничего не теряем, а живём вечно, так же, как существуют вечно в пространстве материя и энергия. Затем он стал мне рассказывать о волнистых попугайчиках, птицах его детства: - Я родился в большой семье, где кроме меня было несколько братьев и сестер, а также жили два волнистых попугайчика: зелёный Чарли и голубой Ричик. За этими птичками ухаживал я, чистил им клетку, кормил и поил. Братьям и сестрам обычно было ни до них, они настойчиво учились, а я лоботрясничал. Нет, иногда, конечно, они играли с птичками, но чтобы вычистить за ними клетку - ни-ни. Вся грязная работа по уходу за ними доставалась мне. Однако я любил своих птичек. И как я плакал по моему попугаю Ричику, когда его задавила одна из моих сестёр, нечаянно наступив на него в темноте. Я очень скорбел по его безвременной кончине, потому что в жизни он чем-то был похож на меня. Он жил жизнью романтика и поэта, был несколько отрешённым от реального мира. Такие люди и птицы, я думаю, иногда и вам встречаются в жизни. Благодаря Ричику, я чуть было не научился птичьему языку. Даже не обладая задатками полиглота, я бы обязательно овладел этим языком, если бы он остался в живых. Тем более перед этим я начал уже понимать китайскую речь. А уж птичий язык, наверное, не труднее китайского. Ричик любил слушать радио, которое я всегда оставлял для него включённым, уходя из дому. Когда звучали песни, он так искусно подпевал, чирикая, что я диву давался его музыкальному слуху. Он имел привычку выбираться ночью из клетки и прогуливаться в темноте по всей квартире как лунатик. Эта привычка его и сгубила. Трагедия произошла зимой, и я не стал его хоронить - закапывать в холодную землю. Он любил свободу. И ещё любил купаться. Поэтому я завернул его в мешочек из фольги и спустил на воду нашей незамерзающей реки, как хоронят матросов в море. И он не утонул, а уплыл по мягким волнам по освещенной луной дорожке в Дальние Дали, во всеобъемлющую Вечность. Я надеюсь, что такое путешествие для него было приятным. Так я простился с моим другом, почти обретя с ним взаимопонимание. Вообще-то я верю, что существует птичий язык. Язык есть у всех живых существ в природе, даже у деревьев. Важно нам научиться понимать его. Вы скажите, что птичьему языку научиться невозможно. И вообще, спросите меня, существует ли птичий язык? Уверяю вас, такой язык есть, и на нём можно даже сочинять стихи. Просто мы, люди, вообще ничего не видим, что творится вокруг нас. Мы не знаем ни мира, ни жизни тех живых существ, которые живут рядом с нами. Я понял, что птицы общаются между собой на своём языке, когда жил ещё со своими родителями в нашем старом доме. Как-то раз, из-за того, что чердак нашего дома был плохо заделан досками, ко мне в комнату свалился с крыши крохотный птенец, которого я не мог своими силами выходить. Тогда я положил его в корзину, выложив дно сухой соломой, и подвесил на стене нашей бани (офуро). И что вы думаете? Воробьи, услышав писк птенца, собрались на проводах и стали обсуждать между собой, кто будет вскармливать его. Так они решили отдать его одной паре, которая потом и заботилась о нём. Других воробьёв эта пара к птенцу не подпускала. Мы проехали Канадзаву, где была коротенькая остановка. Когда скоростной поезд отправился, отец Гонгэ продолжал: - А вы когда-нибудь замечали, как реагируют воробьи на кошку, крадущуюся между грядок? Я покачал головой. - Они все хором на низких тонах начинают повторять: «Чук-Чук-Чук» - сигнал тревоги! И все птицы из кустов взлетают в небо, избегая опасности. Я могу привести тысячи примеров их разумной жизни, когда они, общаясь, находят разумные решения. Но речь сейчас не об этом, а о том, что мы, люди, часто не можем договориться друг с другом, если даже имеем общий язык. И уж тем более начинаем враждовать и навлекать на себя несчастья, если наши языки не похожи. Я думаю, что людей на земле не больше, чем птиц. Так зачем же нам враждовать и убивать друг друга? Вспоминая о своём друге Ричике, а также о двух появившихся у меня позднее учениках-монахах, я подумал, а не найти ли мне человека, который мог бы записать все мои рассказы. Получилась бы хорошая книга о нашем общем взаимопонимании, о том, как сделать так, чтобы нам всем не враждовать, а дружить в этом мире. Ведь наша жизнь такая хрупкая и мимолётная. Может быть, лучше тратить наше время на любовь и на дружбу, а не на ненависть и вражду. Вот только жаль, что излагать свои мысли на бумаге я не могу. Во мне нет писательского таланта. И вот, к счастью, встретил вас. - Но зато вы очень интересно рассказываете, - похвалил я его. Отец Гонгэ оживился и, улыбнувшись, заметил: - Рассказывать я умею. Но вот жаль, слово вылетит изо рта и исчезнет. Унесётся куда-нибудь как птичка. А если бы его записать, то оно останется запечатлённым на века. А есть вещи в мире, которые обязательно должны быть записанными. Потому что они очень важны в жизни. К примеру, мои мысли о времени. Вот вы, вроде бы как даже священник, или имеете там какое-то отношение к церкви. Я думаю, что вам будет интересно то, что я вам сейчас скажу. Когда Бог говорил о сотворения мира за шесть дней, он имел в виду не земные дни, а вселенские. Было бы глупо думать, читая Святое Писание, что Бог создал мир за шесть земных дней. Тогда ещё и нашей земли-то не было. Он её только создавал. Поэтому и время было другое. Там в глубине Вселенной, где обитает ваш Вседержитель, время течёт не так, как у нас. Там нет месяцев и годов. Есть только Божьи дни. Ведь так? Я кивнул головой. - Так вот одна тонкая сущность, прибывшая из того мира, сказала мне по секрету, что сейчас во Вселенной идёт 21244-й день после сотворения мира. Но до сотворения мира было ещё 210 дней, когда Всевышний раздумывал, сотворить ему этот мир или нет. Ведь Бог живёт вечно, и у него нет ни начала, ни конца. Его время бесконечно. Я ему на это ничего не ответил. - Так вот, - продолжал он, - в нашей Вселенной с понятием времени дела обстоят совсем не так просто, как кажется на первый взгляд, пояснила мне небесная сущность. Есть время божье, есть время небесное и есть время земное. И каждое из этих времён идёт по-разному. Иногда то или иное время начинает идти вспять или перехлёстывает друг друга. Так, Бог живёт по одним часам, тонкие небесные сущности - по другим, а люди и весь животный мир на земле - по третьим. Поэтому наш земной день не равен ни дню Божьему, ни дню небесному. День клонился к вечеру. Поезд проехал города Тояма, Касивадзаки и Нагаока. Не доезжая до Ниигаты, мы с отцом Гонгэ вышли на небольшой станции. Там нас ждали монахи Хотокэ и Мосэ, вызванные специально отцом Гонгэ из храма для встречи с нами. Монахи поклонились. И вдруг Моисей вместо приветствия сказал фразу, которая основательно поразила меня: - И СКАЗАЛ БОГ, ОБРАЩАЯСЬ К МОШЕ: «ВЗОЙДИ КО МНЕ НА ГОРУ И БУДЬ ТАМ; И Я ДАМ ТЕБЕ СКРИЖАЛИ КАМЕННЫЕ, И ТОРУ, И ЗАПОВЕДЬ, КОТОРЫЕ Я НАПИСАЛ ДЛЯ НАСТАВЛЕНИЯ НАРОДА». И ВСТАЛИ МОШЕ И ЙЕГОШУА, СЛУЖИТЕЛЬ ЕГО, И ВЗОШЁЛ МОШЕ НА ГОРУ ВСЕСИЛЬНОГО. А СТАРЕЙШИНАМ СКАЗАЛ: «ЖДИТЕ НАС ЗДЕСЬ, ПОКА МЫ НЕ ВОЗВРАТИМСЯ К ВАМ, ВОТ АГАРОН И ХУР С ВАМИ: У КОГО ДЕЛО ЕСТЬ ПУСТЬ ПРИХОДИТ К НИМ». И ВЗОШЁЛ МОШЕ НА ГОРУ, И ПОКРЫЛО ОБЛАКО ГОРУ. И ОСЕНИЛА СЛАВА БОГА ГОРУ СИНАЙ, И ПОКРЫВАЛО ЕЕ ОБЛАКО ШЕСТЬ ДНЕЙ, И ПОЗВАЛ ОН МОШЕ НА СЕДЬМОЙ ДЕНЬ ИЗ ОБЛАКА. И ЯВИЛАСЬ СЛАВА БОГА В ВИДЕ ОГНЯ, ПОЖИРАЮЩЕГО НА ВЕРШИНЕ ГОРЫ НА ГЛАЗАХ У СЫНОВ ИЗРАИЛЯ. И ВОШЁЛ МОШЕ В О