К историко-духовным источникам относятся речи Будды, собранные в каноне на языке пали и в санскритских сутрах, а также соборы, на которых эти тексты и связанные с ними традиции учения не только сохранялись, но и подвергались пересмотру.
Если мы исходим из того, что. в слове Будды зафиксирована исключительная идея истинного и всепомогающего, то уже на первых соборах происхождение этой идеи подверглось нападкам. В некоторых текстах чувствуется неспособность человека найти подход к духовности Будды. И поэтому вторым чудом после первоидеи можно считать то, что целое в его возвышенном великолепии сохранилось несмотря на поверхностные и доктринерские влияния. Даже современные переводы дышат этим духом первоначальности.
Между 486 и 483 гг. до н. э. Будда окончательно ушел в нирвану. Первый собор монахов был назначен год спустя после его смерти, хотя исторически это не подтверждено документами. Уже на этом соборе, как сообщают источники, возникли споры между монахами прежде всего о роли Ананды, которые отчетливо показывают, каким опасностям подвергался орден после смерти Будды.
Возможно, в нападках некоторых монахов на Ананду вылилась накопившаяся ревность к Ананде, возвысившемуся в последние годы жизни Будды до его любимого ученика. Она вновь, очевидно, вспыхнула в результате изложения Анандой речей Будды на этом соборе, изложения, которое эхом откликается в записях канона на языке пали, где во введении каждой речи говорится: «Я слышал это…» Какую роль Ананда действительно играл на этом соборе, мы не знаем.
О соборе, созванном сто лет спустя, на котором присутствовали 500 монахов, сообщается, что он был созван по поводу жалобы на монахов из Весали. Они обвинялись в том, что брали золото и серебро у последователей-мирян. Обсуждались также и другие проступки в Сангхе, так что этот второй собор можно было бы назвать скорее трибуналом. На этом соборе действительно дело дошло до настоящего судебного процесса, который привел к осуждению монахов из Весали.
В это смутное время многие монахи отстранились от ордена, одни — чтобы вести строгую отшельническую жизнь, другие — чтобы идти своей собственной дорогой и не соблюдать устава ордена. В то время учение, казалось, отступило на задний план перед диспутами, перед правовыми и формальными вопросами, так что его существование и сохранение оказались под угрозой. Но, безусловно, было больше превосходно обученных и знакомых с текстами монахов, которые придерживались традиций учения и правил ордена и которые создали тем самым предпосылки для дальнейшей передачи и последующей записи богатого собрания речей и сообщений из времен Будды.
Несмотря на это, уже в первые два столетия после смерти Будды видны отчетливые тенденции раскола в ордене, которые явно вытекают из проблемы интерпретации учения. В эти годы ордену явно не хватало ведущей личности. Она появилась в III веке до н. э. совсем с другой стороны, вне Сангхи.
Это был великий царь династии Маурьев Ашока, который, мучимый раскаянием за кровавые завоевательские походы, объединившие под его господством всю Индию, обратился к буддизму.
Целый год, это был примерно 255 год до н. э., Ашока познавал учение, но не освободился от давящего груза совести. Однако он не пал от этого духом. Он увидел опасности, которым подвергалась Сангха без настоящего руководителя, и решил взять на себя стабилизацию и дальнейшее распространение учения.
Возможно, это был час спасения для буддизма, потому что Ашока заботился не столько о секуляризации дхармы, сколько о проникновении духа учения в его господство, во все управление, в результате чего, как он надеялся, улучшатся общие условия жизни в его огромной стране. Поэтому у него возникла мысль о миссионерстве, причину появления которой, возможно, следует искать в очень распространенной в то время идее бодхисатвы. Целью устремлений Ашоки было спасительное действие для индивидуума и освобождение мира.
Для этого он создал в своей огромной стране многообразные предпосылки. Он основал школы и больницы, построил монастыри и ступы в память о Будде, заботился о чистых городах с озелененными, тенистыми улицами и беспокоился о благе всего народа. Колонны Ашоки со львом и колесом учения и с его указами были сооружены по всей стране.
Они до сих пор показывают обширные границы его государства. Это оказалось хорошей предпосылкой для созыва в 246 году до н. э. третьего буддийского собора, в котором приняли участие более 1000 монахов.