Призрак
Где б ни был я, везде, как тень, со мной –Мой милый брат, отшедший в жизнь иную,Тоскующий, как ангел неземной,В своей душе таящий скорбь немую, –Так явственно стоит он предо мной.
И я, как он, и плачу, и тоскую;Но плачу ли, смеюсь ли, – дух родной, –Он никогда меня не покидает,Со мной живет он жизнию одной.
Лишь иногда в тревожный час ночнойНевольно ум в тоске изнемогает,И я его спрошу: «В стране иной,За темною загадочной могилой,Увидимся ль с тобой, о, брат мой милый?»
В его глазах тогда мелькает тень,И слезы он блестящие роняет,И как пред ночью тихо гаснет день,Так от меня он тихо улетает.
Зарождающаяся жизнь
Сонет
Еще последний снег в долине мглистойНа светлый лик весны бросает тень,Но уж цветет душистая сирень,И барвинок, и ландыш серебристый.
Как кроток и отраден день лучистый,И как приветна ив прибрежных сень.Как будто ожил даже мшистый пень,Склонясь к воде, бестрепетной и чистой.
Кукушки нежный плач в глуши леснойЗвучит мольбой тоскующей и странной.Как весело, как горестно весной,
Как мир хорош в своей красе нежданной –Контрастов мир, с улыбкой неземной,Загадочный под дымкою туманной.
Чайка
Чайка, серая чайка с печальными криками носится Над холодной пучиной морской.И откуда примчалась? Зачем? Почему ее жалобы Так полны безграничной тоской?
Бесконечная даль. Неприветное небо нахмурилось. Закурчавилась пена седая на гребне волны.Плачет северный ветер, и чайка рыдает, безумная, Бесприютная чайка из дальней страны.
«Я расстался с печальной луною…»
Катерине Алексеевне Андреевой
Я расстался с печальной луною, –Удалилась царица небес;Там, в горах, за их черной стеною,Ее лик омраченный исчез.
И в предутреннем сумраке ясномМне послышался вздох ветерка,И в лазури, на небе прекрасном,Отразилась немая тоска.
Силуэты лесных великановМолчаливо предстали вдали,И покровы дрожащих тумановНад заплаканным лугом легли.
Вся природа казалась больноюИ как будто молила меня,И грустила, прощаясь с луною,В ожидании знойного дня.
«О женщина, дитя, привыкшее играть…»
О женщина, дитя, привыкшее игратьИ взором нежных глаз, и лаской поцелуя,Я должен бы тебя всем сердцем презирать,А я тебя люблю, волнуясь и тоскуя!Люблю и рвусь к тебе, прощаю и люблю,Живу одной тобой в моих терзаньях страстных,Для прихоти твоей я душу погублю,Все, все возьми себе – за взгляд очей прекрасных,За слово лживое, что истины нежней,За сладкую тоску восторженных мучений!Ты, море странных снов, и звуков, и огней!Ты, друг и вечный враг! Злой дух и добрый гений!
Ласточки
Земля покрыта тьмой. Окончен день забот.Я в царстве чистых дум, живых очарований.На башне вдалеке протяжно полночь бьет,Час тайных встреч, любви, блаженства и рыданий.
Невольная в душе тоска растет, растет.Встает передо мной толпа воспоминаний,То вдруг отпрянет прочь, то вдруг опять прильнетК груди, исполненной несбыточных желаний.
Так в знойный день, над гладью вод речныхПорою ласточка игриво пронесется,За ней вослед толпа сестер ее живых.
Веселых спутниц рой как будто бы смеется,Щебечут громко все, – и каждая из нихЛазури вод на миг крылом своим коснется.
Челн томленья
Князю А. И. Урусову
Вечер. Взморье. Вздохи ветра.Величавый возглас волн.Близко буря. В берег бьетсяЧуждый чарам черный челн.
Чуждый чистым чарам счастья,Челн томленья, челн тревогБросил берег, бьется с бурей,Ищет светлых снов чертог.
Мчится взморьем, мчится морем,Отдаваясь воле волн.Месяц матовый взирает,Месяц горькой грусти полн.
Умер вечер. Ночь чернеет.Ропщет море. Мрак растет.Челн томленья тьмой охвачен.Буря воет в бездне вод.
Песня без слов
Ландыши, лютики. Ласки любовные.Ласточки лепет. Лобзанье лучей.Лес зеленеющий. Луг расцветающий.Светлый свободный журчащий ручей.