Ты их сожгло. Но в светлой мгле забвеньяЗемле сказало: «Снова жизнь готовь!»Над их могилой – легкий звон мгновенья,Пылают маки красные, как кровь.
И как в великой грезе МакедонцаЦарил над всей землею ум один,Так ты одно царишь над миром, Солнце,О мировой закатный наш рубин!
И в этот час, когда я в нежном звонеСлагаю песнь высокому Царю,Ты жжешь костры в глубоком небосклоне,И я светло, сжигая жизнь, горю!
7
О мироздатель,Жизнеподатель,Солнце, тебя я пою!Ты в полногласнойСказке прекраснойСделало страстнойДушу мою!
Жизни податель,Бог и создатель,Мудро сжигающий – свет!Рад я на пиреЗвуком быть в лире, –Лучшего в миреСчастия нет!
Солнечный луч
Свой мозг пронзил я солнечным лучом.Гляжу на Мир. Не помню ни о чем.Я вижу свет и цветовой туман.Мой дух влюблен. Он упоен. Он пьян.
Как луч горит на пальцах у меня!Как сладко мне присутствие огня!Смешалось все. Людское я забыл.Я в мировом. Я в центре вечных сил.
Как радостно быть жарким и сверкать!Как весело мгновения сжигать!Со светлыми я светом говорю.Я царствую. Блаженствую. Горю.
Что мне нравится
Что мне больше нравится в безднах мировыхИ кого отметил я между всех живых?
Альбатроса, коршуна, тигра и коня,Жаворонка, бабочку и цветы огня.
Альбатрос мне нравится тем, что он крылат,Тем, что он врезается в грозовой раскат.
В коршуне мне нравится то, что он могучИ как камень падает из высоких туч.
В тигре – то, что с яростью мягкость сочетал,И не знал раскаянья, Бога не видал.
И в других желанно мне то, что – их вполне:Нравятся отдельностью все созданья мне.
Жаворонок – пением, быстротою – конь,Бабочка – воздушностью, красотой – огонь.
Да, огонь красивее всех иных живых,В искрах – ликование духов мировых.
И крылат и властен он, в быстроте могуч,И поет дождями он из громовых туч.
По земле он ластится, жаждет высоты,В красные слагается страстные цветы.
Да, огонь красивее между всех живых,В искрах – ликование духов мировых.
В пламени ликующем – самый яркий цвет.В жизни – смерть, и в смерти – жизнь.Всем живым – привет!
Жар-птица
То, что люди называли по наивности любовью,То, чего они искали, мир не раз окрасив кровью,Эту чудную Жар-птицу я в руках своих держу,Как поймать ее – я знаю, но другим не расскажу.
Что другие, что мне люди! Пусть они идут по краю,Я за край взглянуть умею и свою бездонность знаю.То, что в пропастях и безднах, мне известно навсегда,Мне смеется там блаженство, где другим грозит беда.
День мой ярче дня земного, ночь моя – не ночь людская,Мысль моя дрожит безбрежно, в запредельность убегая.И меня поймут лишь души, что похожи на меня, –Люди с волей, люди с кровью, духи страсти и огня!
Ранним утром
Ранним утром я видал,Как белеют маргаритки.Я видал меж тяжких скал Золотые слитки.
В раннем детстве я любилТихий зал и шум на воле,Полночь в безднах из светил И росинки в поле.
В раннем детстве я проникВ тишь планет и в здешний ропот.Я люблю – безумный крик И нежнейший шепот.
Я не знаю мудрости
Я не знаю мудрости, годной для других,Только мимолетности я влагаю в стих.В каждой мимолетности вижу я миры,Полные изменчивой радужной игры.
Не кляните, мудрые. Что вам до меня?Я ведь только облачко, полное огня.Я ведь только облачко. Видите: плыву.И зову мечтателей… Вас я не зову!
Ворожба
В час полночный, в чаще леса, под ущербною луной,Там, где лапчатые ели перемешаны с сосной,Я задумал, что случится в близком будущем со мной.
Это было после жарких, после полных страсти дней,Счастье сжег я, но не знал я, не зажгу ль еще сильней,Это было – это было в Ночь Ивановых Огней.
Я нашел в лесу поляну, где скликалось много сов,Там для смелых были слышны звуки странных голосов,Точно стоны убиенных, точно пленных к вольным зов.
Очертив кругом заветный охранительный узор,Я развел на той поляне дымно-блещущий костер,И взирал я, обращал я на огни упорный взор.