Мой карандаш выводит толстые палочки. Такие карапузы залезли в стакан, где оказался комочек творога в пузырьках. А крохотные веретенца подсластят молоко и сделают слизистым.
– Если каплю молока окрасишь особой краской, сама увидишь микробы под микроскопом, – сказала я Тане.
Девочки показали мне еще стакан. Молоко в нем простояло целую неделю, посинело, но не свернулось. И это тоже натворили микробы.
Да, «Три косички» поработали не хуже ученых! Сами удостоверились, что не от жары и грозы портится молоко!
А невидимых нахлебников у молока множество. Жара только помогает им расти. Правда, иные микробы предпочитают холод, но таких меньше. Мы с Таней сели за стол, взяли карандаши и стали умножать и складывать. Обычно в капле свежего парного молока, если оставить его в тепле, вскоре насчитаешь сотню микробов. Но микробы размножаются очень быстро – через двадцать минут каждый делится на двое. И через час в топ же капле их будет около тысячи, а еще через три часа – тридцать тысяч микробов! Настоящая катастрофа…
– Катастрофа! – согласилась Таня. – Беда!
Шарик, подняв мохнатое ухо, смотрел на нас. Кот Васька тоже заинтересовался, забрался к хозяйке на колени и не спускал глаз с листа бумаги. Не хотелось мне стращать мою хорошую помощницу, а пришлось опять вспомнить, что невидимые нахлебники бывают коварными – дизентерийные микробы, возбудители тифа, дифтерии. Этот мрачный список можно продолжить.
Узнают о нем боязливые люди – перестанут пить молоко. Так и бывало! После открытия Пастера.в молоке разочаровались: опасная это еда… Матери стали подолгу кипятить и портить его. В кипяченом молоке меньше витаминов и белков. Взгляните: на дне кастрюли, где оно кипятилось, налипла белая пенка – это свернулись самые хорошие белки.
И горожане стали отдавать предпочтение маслу, сахару.
Много напраслины было тогда сказано о твоем честном друге, хотя молоко ни в чем не виновато! Свежее и парное, оно воюет как солдат. Даже Пастер не подозревал, что есть в молоке особые вещества – «защитные». В тепле через час-другой молоко сдается. Но если парное молоко сразу остудить, оно долго сражается с невидимками, его защитные вещества сами убивают микробов, не дают им расти.
Про это еще не знали, и предприимчивые дельцы уже мечтали заменить молоко искусственными смесями. Не удалась эта затея! Невозможно заменить молоко, которое природа готовила миллионы лет, которое и сейчас остается «из пищи – пищей». Отстоять свои права молоку помогло открытие Пасте-ра. Лет сто назад в молочных лавках появились первые бутылки пастеризованного молока.
Самые недоверчивые люди тотчас стали покупать его.
А сейчас мы все пьем пастеризованное молоко.
– Как его пастеризуют? Где это делают? – спрашивала Таня.
– На молочных заводах.
– Поедем на молочный завод?
Мне тоже хотелось побывать там. Я даже адрес молочного завода узнала.
Но в тот самый день на улице мне поклонился солидный загорелый мужчина с ленточкой орденов.
– Узнаёте? Иван Михайлович… Вашей бабушки земляк.
С трудом я узнала друга детства, Ваню Семенова из бабушкиной деревни. Иван Михайлович и сейчас живет в родных местах. Там теперь богатый, образцовый совхоз, а друг моего детства – Ваня Семенов – директор совхоза.
– Что ж не заглянете в родные края? Не поинтересуетесь нашим селом?
И потянуло меня в страну детства, куда давно звала память о бабушке. Я так и не отблагодарила ее за любовь и заботы… И я стала собираться в дорогу. Через неделю все было готово. А тут и летние каникулы подоспели, и Таня стала упрашивать маму: поедем все вместе! Вера Ивановна согласилась и решила взять маленького сынишку. Представьте себе, что и Петр Петрович отправился с нами.
– На досуге закончу последние картинки к вашей книжке…
Веселой дружной компанией мы выехали в родные места.
Еду за молоком
Никогда не жилось мне так хорошо!
Уже третью неделю я брожу полем, по дороге, среди высоких ржаных колосьев; ухожу далеко в лес, где на холмах белоствольные березки водят хороводы. По вечерам любуюсь синими еловыми лесами у далекого горизонта…, Иван Михайлович, директор совхоза, поселил нас в школе. Школа стоит на горе. Отсюда видна зеленая долина, сады и двухэтажные кирпичные дома совхозного поселка Боронки.
На ужин у нас запотевшая, из погреба, крынка с густым молоком. Поужинав, мы сумерничаем… Сидим на крыльце, слушаем перекличку далеких деревень – песни, голоса, мычание коров.
Чаще всего мы говорим о моей книжке. Петр Петрович порой вздыхает – недоволен рисунками.