Улыбнувшись, я нырнул в машину и наконец-то поехал домой. Где-то на краю сознания возникла мысль завернуть в клуб, сбросить накопившееся напряжение. Но, я подумал, что не стоит портить «аппетит» перед предстоящим «ужином». Чем дольше буду ждать, тем слаще будет награда. Тело действовало на автомате, а в мыслях уже прокручивал планы по соблазнению своего куратора.
Рано или поздно Кира будет моей, или я не Матвей Воронов.
Глава 2 Тайные желания
Третий день мама не оставляла попыток узнать с кем я, такая нехорошая, уехала со свидания с Эричкой. Но я молчала как партизан и не велась на её уговоры.
Вскоре матери надоело меня словесно пытать, и она вновь завела хвалебные речи об Эричке. Каждый раз при одном упоминании об этом персонаже меня бросало в дрожь, и начинал преследовать нафталиновый аромат гвоздик, который казалось, проник через поры, под кожу, и сколько бы я не пыталась выскоблить его с себя, он продолжал меня преследовать неуловимым шлейфом.
На учёбе и работе, в целом, было спокойно. Никто не нагружал дополнительной работой. Мои птенчики вели себя приемлемо, не создавая проблем себе и окружающим, и я позволила себе расслабиться и взяться в серьёз за дипломную.
Воронов тоже вёл себя на удивление прилично, не смотря на наш задушевный разговор в выходные, Матвей, как и прежде, относился ко мне как к куратору, не пытался вести разговоры на личные темы, и вообще взаимодействовал со мной в рамках отношений преподаватель- студент. Меня данная ситуация вполне устраивала, потому что, положа руку на сердце, в душе я сожалела о том что рассказала ему больше чем следовало. Но, что сделано то – сделано. Оставалось только надеяться, что он не выболтает кому-нибудь содержание нашей беседы. Хотя никакой страшной тайны в этом нет, но, я бы предпочла, чтобы моя личная жизнь осталась при мне, а не «гуляла» в виде слухов по университету. Разборок с преподавательским «серпентарием» мне только не хватает.
Работа над дипломной продвигалась медленно. Выбранная тема оказалась скучной. К тому же, иногда меня одолевала апатия и лень. В такие дни хотелось завернуться рулетиком в одеяло и смотреть, как доблестный Доктор спасает в очередной раз глупых людишек, обложившись вкусняшками, ну и поплакать над их, с Роуз Тайлер, расставанием.
К сожалению, ближе к концу второй недели, мне не дали окончательно впасть в уныние, и порасти мхом лоботрясничества. Мои птенчики снова набедокурили, и я была вынуждена идти в универ, дабы провести очередную воспитательную беседу со своими подопечными, поскольку заряд трудолюбия и послушания, вероятнее всего, у них снова иссяк, и к ним вернулось шкодливое настроение... Я протяжно выдохнула, морально подготавливаясь к тому, что на меня сейчас будут кричать, а потом коротко постучала и толкнула дверь.
Ну что же, интуиция меня не подвела. Не успела я толком зайти в кабинет, как на меня тут же набросились с обвинениями. Капиталина Дмитриевна была классическим представителем венико-совкового воспитания. Для неё во всём мире существовали лишь два мнения: её и неправильное. Она так красочно описывала все грешки Воронова, который он успел натворить за неполную неделю, что в пору было, как во времена инквизиции: привязать к столбу и сжечь как еретика. Капиталина Дмитриевна орала, не стесняясь в выражениях, словно в неё вселились все её почившие пролетарские родственники разом. Мне оставалось лишь согласно кивать и обещать исправить ситуацию. Начни бы с ней препираться, концерт затянулся бы ещё на два часа. Покинула преподавательскую в меру злой. Не то чтобы я сильно злилась на Воронова, за то, что тот за эту неделю довел до предынфаркта пожилую маразматичку, но провести с ним воспитательную беседу нужно было. Поэтому, выловив на перемене старосту группы, попросила её пригласить Воронова на беседу. Ждала я долго, маринуясь в собственном соку из раздражения, усталости и подступающей мигрени. Он явился к последней паре. Нагловатая улыбка на пухлых губах моего студента вызывала лишь глухое раздражение. Хотя, скорее всего, та была должна сразить меня на повал.
По правде говоря, Воронов был привлекательным молодым мужчиной, который осознавал свою привлекательность в глазах противоположного пола, и нагло этим пользовался. Вот только на меня его очарование не действовало. Хотя тут, чего греха таить, нагло вру. Конечно, действовало, только я чётко разграничивала личное и работу.