И вдруг, вот просто так, я поняла, что знаю, что нужно делать. И что сделаю все, чтобы встретить старость с этим мужчиной, раз он и правда тоже этого хочет.
- Малыш, твое воинственное личико меня пугает. Как и твое молчание.
- Прости, - улыбнулась я.
Такое странное ощущение. Ощущение, что за спиной прорезались крылья. Через боль и дискомфорт вылезли изнутри, разорвав кожу, и расправились наконец, дав чувство мнимого контроля и позволив сделать глоток свободы.
- Я просто вдруг поняла одну простую вещь...
Он посмотрел на меня с интересом и любопытством.
- Все будет так, как я хочу.
Всю свою жизнь я была послушной, бесконфликтной девочкой, которая слушала, что ей говорили, и была благодарна за то, что ей давали. Но никогда не просила. И никогда не хотела. Потому что все у меня итак было, и мне внушалось, что той, у кого все есть, и хотеть ничего не надо. Лишь платить за это послушанием и бесконфликтностью. Согласием с условиями, в которые тебя ставят.
А теперь я хочу, и это очень пьянящее чувство. Хотеть чего-то, и добиваться этого.
У отца не будет выбора. Если он любит меня, он согласится с тем, что мне есть сказать. А если нет... То мне уже есть восемнадцать. И я имею право решать сама, с кем мне жить, кого мне любить и за кого выходить замуж.
Глава 33
Первой, кому я позвонила, уехав от Андрея, была Лена. Я хотела сразу выговориться, но пришлось отвлечься на очередной двадцатиминутный спич о том, какие мерзкие и заносчивые у “нашего очаровательного Андрюши” друзья. Я стойко выслушала все ее возмущения, и не стала задавать больше вопросов, потому что она бы отвечала, а я слишком сильно хотела сменить тему и эгоистично сместить ее фокус внимания на себя. На себя и на то, что кипело внутри.
- Я сказала ему, что хочу за него замуж, - озвучила, сама не веря, что правда выдала такое.
- Кто ж не хочет, - ответила с веселыми нотками в голосе подружка. И спросила нетерпеливо. - А он что?
- А он говорит: так выходи.
Эти его слова, с этой самой интонацией, так и отложились у меня в памяти. И, кажется, заняли там себе почетный пьедестал. Сияющий такой, подсвеченный со всех сторон. Счастливое воспоминание на всю жизнь, которое было сделано вот-вот, и все благодаря ему.
- Боже, ну что за мужчина, - умилительно проговорила Лена. По ее голосу понимаю, что улыбается она так же глупо как я, что вот-вот щеки треснут.
- Самый лучший мужчина, - подтвердила я уверенно. - И знаешь, мне показалось, что он это серьезно.
- Да конечно серьезно! - тут же горячо заверила меня Лена. - Ты иногда такой тормоз, Ася, что тебе треснуть хочется. Ты что, сама не видишь, как он смотрит на тебя? Блин, да табуреткам и партам в универе понятно, что намерения у него серьезные, для одной тебя это открытие!
- Ну все, все, не возмущайся, - прыснула и покачала головой. - Я на самом деле не об этом хотела поговорить. Точнее, не только об этом. Я хотела рассказать тебе, что почувствовала в тот момент, и чтоб ты сказала мне, что я не сумасшедшая.
По звуку, который Лена издала, я без слов поняла, что она там глаза закатила до боли по ту сторону мобильного.
- Ну давай попробуем, но я ничего не обещаю, - сказала саркастично, но я пропустила ее иронию мимо ушей, потому что мне надо выговориться, и Лена дала мне эту возможность.
Я говорила и говорила, пытаясь выразить все эмоции, что меня распирали, как внутри меня появилось это новое чувство, чувство, что я страстно чего-то хочу. И все благодаря ему. Я ведь его захотела. Тогда, в тот дождь, который привел меня в его квартиру, его постель и его объятия. Я думала, что секс поможет, и получится избавиться от наваждения, но наваждения становится все больше и больше, и теперь я страстно хочу поселиться в его квартире и никогда не покидать ее пределов. Я передала и аналогию с прорезавшимися крыльями, потому что я буквально почувствовала, как они расправились за спиной.
А Лена одним вопросом спустила меня с небес на грешную землю.
- И теперь ты боишься, что отец вырвет эти крылья с корнями и посадит на цепь?
Я замолчала на некоторое время, позволив себе погрузиться в себя, и прочувствовать этот вопрос своим телом. Раньше, услышь я такое, внутри поднялась бы волна страха и паники, ведь это и правда то, что он может сделать. Это ему по силам. Это то, что он делает со своими противниками и конкурентами. Потом еще в грязь втаптывает. Он привык оперировать так.