Наконец, мы заехали в какой-то столярный цех, где пахло свежими досками, а посередине стояла здоровенная пилорама. Джоджо остановил «Болт» там, где складировали готовый материал, подняв шинами целую тучу пыли и опилок.
Громилы выбрались из автомобиля, я последовал за ними без команды. Джоджо, успевший опередить нас, уже закрывал массивные ворота цеха. Что интересно: они стояли открытыми неизвестно сколько — правда, досок тут не было, а пилораму украсть довольно проблематично.
— Теперь разберёмся с тобой, — глянул на меня последним вышедший из автомобиля Гильермо Строцци. — Кто ты такой? И что тебе нужно?
— Для начала хотелось бы получить материальную благодарность за спасение, — заявил я. — Если бы не я…
Тут вместо благодарности я получил пудовым кулаком в живот. Нательная броня не спасает от таких ударов, и я переломился пополам. Наверное, даже смог бы на ногах удержаться — не в первый раз получаю — но тут второй громила обрушил мне на спину локоть. Я рухнул на колени, даже не пытаясь подняться. Почувствовал, как чья-то рука сначала освободила меня от наплечных кобур, а после без особых церемоний вздёрнула на ноги.
— Когда дон задаёт вопросы, — пробасил один из громил мне прямо в ухо, — ты отвечаешь. Понял?
Я кивнул и тут же снова согнулся от удара в живот. Добивать на сей раз не стали.
— Не слышу, ты понял меня? — раздался тот же густой бас.
— Понял, — ответил я, когда перестал задыхаться, и медленно разогнулся.
— Кто ты такой?
— Удостоверение в кармане пиджака, — ответил я. — Я достану его?
Доставать не пришлось: Джоджо, снявший с меня кобуры, ловко достал удостоверение и передал дяде.
— «Континенталь», значит, — кивнул тот, бросая документ на станину пилорамы к моим кобурам.
— Недавно на перроне люди Рохо во главе с Рамоном расстреляли ариша и сопровождавшего его детектива, — сказал я.
— А ты, выходит, выжил, — сделал вывод Строцци.
— У него под рубашкой броня, — заявил один из громил. — Такие на фронте видал пару раз — у генералов. От пуль бережёт.
— Допустим. Зачем ты спас меня и моих людей?
— Минуту, — попросил я, — дайте отдышаться. Броня от кулаков не спасает…
Вполне ожидаемо Гильермо кивнул громиле, и тот снова врезал мне в живот. Я упал на колени, а после завалился на бок, хватая ртом воздух, будто вытащенная на берег рыба.
— Ты плохо понял? — спросил громила. — Ногой объяснить?
— Хорошо понял, — тут же выпалил я, закрываясь правой рукой от занесённой уже подошвы ботинка.
Жеста Гильермо я не видел — всё поле зрения занимал громила. Тот не стали бить меня снова, а нагнулся, чтобы поднять на ноги. И тут ствол подаренного стариком, хозяином фермы, револьвера упёрся ему в грудь. Прямо напротив сердца.
— Моя очередь, — сказал я, и нажал на спусковой крючок.
Тяжёлая пуля пробила тело громилы, выйдя из спины. Он навалился на меня, но я успел откатиться в сторону. Второй боевик только тянулся к «Принудителю», лежащему на станине пилорамы. Я всадил в него пару пуль для верности. Громила рухнул лицом на станину и сполз на пол, утянув за собой оба пистолет-пулемёта — свой и товарища. Джоджо оказался умнее, он попытался выхватить пистолет из наплечной кобуры, но я опередил его. Ещё две пули — обе в грудь — прикончили офицера полиции. Только тогда я поднялся на ноги, держа на прицеле Гильермо Строцци.
Глава семьи сжимал в руках «Принудитель», который успел достать из автомобиля, но стрелять не спешил. Ствол оружия смотрел в пол.
— Этот идиот Джоджо не додумался обыскать тебя, — сказал он, тон его не изменился ни на йоту. — Теперь-то ответишь, зачем спас меня?
— Чтобы держать Рохо в напряжении, — честно ответил я, подходя к станине пилорамы. — Он не прекратит бойню, пока не найдёт твой труп.
— А, тебе нужна бойня, зачем?
— Так проще будет добраться до Рамона Рохо.
— Значит, против меня ты ничего не имеешь? — спросил Гильермо Строцци, и, когда я кивнул, он неожиданно бросил пистолет-пулемёт на пол. — Знаешь, я не хочу умирать здесь. В этом cazzo городишке. Я никогда не был на родине, лучше попробую начать там всё сначала. Может быть, там меня и прикончат, но лучше под родным небом и на родной земле.
Он развернулся и спокойной походкой направился к выходу.
— Ты ведь не из тех, кто стреляет в спину? — бросил он на ходу.
Я ничего отвечать не стал, просто достал из кобуры «нольт». В барабане «Вельдфёра» патронов не осталось, и Гильермо Строцци это отлично знал. Уж до пяти дон исталийской Омерты считать должен уметь.