Кара-мурза отлил немного из пиалы на землю и поднял ее на уровень лица.
— Вижу, ты по-прежнему не понимаешь… — татарин чуть заметно улыбнулся. — И это наполняет мое сердце еще большей радостью. Ибо значит, что твой поступок не хитрый план, а от чистого сердца. Поэтому, ты и не понимаешь моей благодарности… Я был твоим пленником, Антон-ага. Но ты не взял моей жизни. А отпустив на свободу, сделал это так, чтобы и честь моя не пострадала — не назначая выкуп, как за раба. Мои предки радуются, видя за моим достарханом такого знатного гостя. И их именем я клянусь, что буду тебе приятелем.
— Спасибо, Кара-мурза… Я благодарен тебе и твоим высокочтимым предкам за гостеприимство. И… слово чести, рад, что не убил тебя в том бою.
Татарин несколько секунд хлопал глазами, пытаясь осознать всю глубину произнесенной мною мудрости, а потом громко расхохотался, похлопывая себя по ляжке свободной ладонью. Вторая рука при этом уверенно держала почти полную пиалу, не расплескав ни капли. Похоже, мурза был не только богачом, способным нанять и снарядить чамбул, но и отменным лучником. И кто знает, как могла бы сложиться наша встреча при иных условиях.
Уж не знаю, какой прок мне от его дружбы, но что такого воина и военачальника лучше иметь в приятелях, нежели в кровниках — сомнению не подлежало. Вот только реквизированный доспех я ему все равно не верну, пусть и не мечтает. Что в бою взято — то свято…
* * *
Вкусно было или соскучился за домашней едой, но продолжилась беседа только после того, как мясные блюда сменил шербет, чак-чак, рахат-лукум и другие восточные сладости, которым я даже названия не знал. От чего они не становились менее сладкими и вкусными. Хорошо, хоть чай подали горький… Самое оно, чтобы губы не слиплись.
— Да не оскудеет вовек стол в твоем доме, уважаемый Кара-мурза… — начал разговор, чувствуя, что еще полчаса-час такого застолья и я уже не сдвинусь с места, а улягусь спать прямо возле достархана. — Благодарю за угощение… но, как ты сам недавно сказал: есть время для удовольствия и время для дела. Боюсь, что именно этот час наступил. Как не приятно твое изысканное гостеприимство — в Ак-Кермен меня привели и другие дела.
Татарин внимательно выслушал мои трели и серьезно кивнул.
— Воистину Аллах уделил тебе немалую толику своей бесконечной мудрости, Антон-ага. Только мудрецу свойственно не смешивать дела и удовольствие. Но, именно сегодня тот день, когда ты можешь позабыть обо всех заботах.
«Твою дивизию! — Во рту сразу стало мерзопакостно, а в душе заскреблись кошки. Неужто в еде была отрава?»
— Прости, но я не понимаю тебя, уважаемый Кара-мурза. Не думать забот не бывает лишь у святых людей, безумцев и покойников. И поскольку я не чувствую в себе великой святости, то позволь спросить: к которым из двух последних ты меня причисляешь?