Татарин опять завис на какое-то время. Видимо, недостаточно хорошо владел разговорной речью. Но все же переварил мое красноречие и осклабился.
— У тебя очень своеобразный юмор, Антон-ага. Не сразу и поймешь, как вы говорите, где спрятана соль… Конечно же я не считаю тебя глупцом и уж тем более, не приведи Аллах — мертвым. Просто я тоже умный и достаточно долго живу… — Кара-мурза заливисто расхохотался, давая понять что сейчас шутит он. — Поэтому хорош знаю, что в первую голову заботит бека, после успешного нападения на караван. Ему надо освободить лошадей от лишней тяжести. Верно?
Я не стал ни подтверждать, ни опровергать очевидное. Этого и не требовалось, татарин сам себе кивнул и продолжил:
— Ты прибыл в Ак-Кермен, потому что это ближайший город, где можно быстро и без лишних расспросов сбыть захваченную добычу. Я и сам поступил бы именно так. А говоря, что тебе не о чем заботится, я хотел сказать лишь о том, что тебе больше не надо никуда идти. Каждая пятая лавка в городе принадлежит мне и моему младшему брату. И мы купим все, что ты хочешь продать.
Забавно. Мне даже неудобно стало. Все же паранойя не самый приятный спутник. Вишь, как оно входит? Человек ко мне со всей душой, а я…
— Теперь я не пойму, Кара-мурза, ты шутишь или говоришь всерьез? Ты собираешься купить товар, часть которого я у тебя же и отнял?
— Положим, я тоже за него денег не платил… — пожал плечами татарин. — Так что это никак не отразилось на состоянии моей семьи. Но, если ты сдашь все добро за бесценок другим торговцам Ак-Кермена — я начну терять покупателей. А вот это уже плохо… Так почему нам не продолжить приятное знакомство и прибыльное партнерство? Сделаем все быстро, красиво и к обоюдному удовольствию. Цену дам хорошую, не волнуйся! Клянусь головой пророка Мухаммеда! — турок приложил руку к груди. — Гораздо больше, чем ты получишь, даже если сам встанешь за прилавок. И заберу все. Ну так как? Договорились?
Вот, зараза! Вроде, искренне говорит, а мне все подвох чудится. Прям, как в анекдоте о «счастливых» девяностых.
Два друга мутят бизнес. Один расписывает схему, а второй молчит и кивает. Первый спрашивает: «Понял?». «Нет», — отвечает второй. Первый начинает объяснять схему сначала. И так повторяется несколько раз. В конце концов он не выдерживает и орет: «Задолбал! Все же элементарно! Чего ты не понимаешь?!» «В каком месте ты меня кинуть хочешь…»
— Наверное. Если ответишь еще на один вопрос.
— Хоть на десять, — Кара-мурза наполнял пиалы, и рука его даже не вздрогнула.
— Почему ты заплатишь больше?
Татарин вздохнул и впервые за весь разговор проговорил без особой охоты.
— Что ж, может ты и прав Антон-ага… Между приятелями не должно оставаться недомолвок. Понимаю твои сомнения. Мы не дети и знаем, что где мягко стелют, там жестко спать. Но, тут нет подвоха. Раздели оплату на две равные части. Первая — будет ценой за товары. Вторая — выкуп за мою свободу. Ты поступил благородно, но и я не нищ — могу позволить себе оценить жест. Тем более, что это цена за мою голову. В мире, где правят деньги, каждую потраченную акче* (*мелкая монета в Османской империи) можно использовать с толком и прибылью. Ты же не обидишься, если когда-нибудь, в нужном разговоре, нужные торговые люди услышат всю сумму, которую сегодня заплатит мой брат? Это придаст мне в их глазах весу и солидности.